Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес...
Марина Цветаева

Привязанный к дереву маг смотрел на стоящего перед ним высокого стройного мужчину. Как же он ненавидел... И эти тонкие губы, сложенные сейчас в безмятежную улыбку, и это бледное лицо с идеально правильными чертами, и эти волосы, длинные, черные, к которым, как всегда в шутку утверждал царь, "очень пойдет венец верховного мага". Но больше всего он ненавидел глаза. Темно-серые, почти черные, глаза, в которых он, Мейронг Могучий, видел свою гибель. И сегодня эта гибель смеялась ему в лицо из глаз самого ненавистного в мире человека. Сильного, властного, хитрого, подлого...
- Я проклинаю тебя, Сеера! - закричал Мейронг. - Слышишь, проклинаю! Ты никогда не узнаешь ни счастья, ни покоя и умрешь в тех же муках, что и я!
Безмятежное лицо Сееры Великолепного, его извечного соперника за место верховного мага, ничуть не изменилось. Он продолжал все так же легко улыбаться.
- Не трать попусту сил, Мейронг, - едва ли не ласково посоветовал он. - Они тебе еще пригодятся.
С этими словами Сеера отвернулся от обреченного врага и невозмутимо поплыл прочь. А вслед ему неслось: "Будь ты проклят! Проклят!.."
Но крики вскоре стихли вдали и оставшийся путь из джунглей к царскому дворцу маг проделал в тишине.
- Сеера-тена! - обрадовался царь Джафар, когда маг явился во дворец. - Вы казнили этого обманщика?
- Он получил по заслугам. - Создавалось впечатление, что легкая улыбка никогда не сходила с губ Сееры. - К вечеру возле него соберутся твари джунглей и начнут его пожирать. Думаю, на рассвете мы застанем только обглоданный скелет.
- Отлично, - кивнул царь. - Преступника следует наказать должным образом, чтобы остальным неповадно было впредь красть бриллианты из государственной казны.
- Ты абсолютно прав, великий.
- В благодарность за твою верную службу прими этот венец. - Царь указал жестом на позолоченную шкатулку, стоящую на одном из подлокотников трона.
Темные глаза Сееры удовлетворенно блеснули, но этого блеска не заметил бы никто, даже для Джафара лицо его теперь уже верховного мага было непроницаемо спокойно.
Маг подошел к трону, открыл шкатулку и водрузил на голову золотой обруч с раскрытым золотым веером надо лбом - знаком второй по силе власти в Аламейне.
Первой властью считался царь, но Джафару явно не тягаться было с ним, Сеерой, даже тогда, когда венца верховного мага у него еще не было.
Джафар был горд и надменен. Сеере гордость не мешала путешествовать по стране, общаться с простыми людьми, помогать им своей магией. Сам царской крови, Сеера понимал ответственность за свой народ и свои обязанности старался выполнять по возможности добросовестно.
Джафар был ленив и слаб. Сеера был сильным, властным, прекрасно сознающим, чего он хочет и зачем. Он не ленился в отсутствие царя самостоятельно разбирать жалобы, прошения и донесения, принимать посетителей. Все давно уже говорили (шепотом, конечно же), что Джафару лучше было стать охотником или архитектором, а Сеере - правителем.
Маг, ныне верховный, никогда не употреблял свое могущество во вред народу, а какие там у него дрязги при дворе, людей не интересовало. Таким образом, Сеера, служивший еще прадеду нынешнего царя, имел в своей стране гораздо большую популярность, чем законный правитель. А получив венец верховного мага, он взял практически всю страну в свои руки.
Будь на месте Джафара другой, более сильный человек, магу не удалось бы добиться такой свободы. Но Сеера достаточно служил сильным правителям, чтобы теперь упускать свою выгоду.
Так прошло несколько лет. Не сказать, что эти годы были безоблачными, в конце концов, Аламейна не рай, а цари не боги. Но страна расцветала под властью Сееры. Он был строг, впрочем, как и Джафар, и ни один преступник не избежал справедливого наказания. Впрочем, чаще всего этим наказанием была смерть. Просто кому-то она доставалась менее мучительная, кому-то - более. Например, тем, кто убил из принципа, просто отрубали голову. Предателей, насильников, убийц ради выгоды - тех скармливали тварям джунглей, как печально известного мага.
Кстати, о маге...
... Прошло несколько лет, прежде чем проклятие Мейронга Могучего нашло свою жертву. Сновидец, Сеера увидел свою судьбу однажды ночью. Не в его силах было ее отсрочить, но в его силах - принять все меры и встретить подступающее проклятие лицом к лицу, со спокойной душой.
Как понял верховный маг из своего сна, в запасе у него оставалось около десятка лет, за которые следовало подобрать себе преемника и передать ему все дела. Бросать страну на произвол чародея, которого потом, не посоветовавшись с ним, назначит Джафар, Сеере не хотелось просто до тошноты. Почему-то он был уверен, что нынешний царь ничего хорошего предложить не способен, в том числе и кандидата на должность верховного мага.
Но спешить не следовало. Иначе можно было вообще ничего не добиться. Однажды, ложась спать, Сеера пожелал увидеть во сне того, кого следует избрать себе преемником. И в ту ночь он увидел женщину, что пришла к нему просить помощи для ее мужа. Аура вокруг женщины была настолько яркой, что слепила глаза, однако в самой просительнице искры магии заметно не было. Вероятно, дело было в ребенке, которого будущая мать уже месяцев пять, судя по размерам живота, носила под сердцем.
Сеера проснулся с четким осознанием того, что видел во сне мать своего будущего преемника. Разыскивать эту женщину не имело смысла. Сновидец, маг знал, что рано или поздно, но обязательно вовремя, она придет к нему сама.

Сеера отпустил очередного посетителя и откинулся на спинку трона Джафара, которого заменял сегодня по причине болезни последнего.
- На сегодня все? - спросил он глашатая, объявляющего имя и цель визита каждого входящего.
- Да, тена, - церемонно поклонился тот.
- Вот и хорошо. - Сеера поднялся с трона, потянулся грациозно, словно кошка, встряхнул волосами и снял с головы венец с раскрытым золотым веером надо лбом.
За окном ярко светило солнце, и маг, прикрыв глаза, представил, как хорошо будет выйти сегодня в сад, устроиться с книгой в небольшой, увитой плющом беседке и провести несколько часов в покое и умиротворении. Для него не существовало такого понятия, как "знать слишком много", Сеера отдыхал во время чтения, и огромная дворцовая библиотека содержалась, в основном, ради него одного. Маг жалел иногда, что у него нет детей, которым он мог бы привить такую же любовь к чтению, но он не собирался создавать семью. Проклятие не должно передаться следующим поколениям, и Сеера твердо решил, что на нем его род оборвется. А преемника себе он назначит и так.
Его размышления были прерваны звуком распахиваемых дверей и возмущенным криком глашатая:
- Сеера-тена больше никого не принимает! Приходите завтра!
Сеера открыл глаза и обернулся к дверям. На пороге стояла встрепанная, уставшая с дороги молодая женщина, судя по специфическим формам, беременная. Она была одета просто, но опрятно, волосы заплетены в косу, ноги босы и сбиты до крови. Все это Сеера отметил машинально. В голове его бродили сейчас совершенно другие мысли.
- Пропусти ее, Айнэ, - велел он глашатаю. - И выйди. Сегодня ко мне больше никто не придет, и я не хочу, чтобы меня беспокоили по пустякам.
Айнэ поклонился снова и вышел, прикрыв за собой массивные двери зала.
- Пройдите, пожалуйста, - пригласил посетительницу Сеера. - Вы устали. Присядьте. - Он подал ей пример, усаживаясь на низкий подоконник.
- А... так можно?.. - несмело пробормотала женщина.
- Ну, я же делаю, - улыбнулся он. - Когда никто не видит, правда, но это уже детали.
Она слабо улыбнулась в ответ, присаживаясь на самый краешек подоконника.
- Что привело вас сюда? - дружелюбно поинтересовался маг.
- Сеера-тена... Я Вирана, жена управляющего Альбинои. То маленький городок на границе Аламейны... Я прошу помочь нам. Уже каких только магов не просили - все без толку. Нам осталось только взывать к вашему милосердию...
- Постарайтесь успокоиться, госпожа Вирана, и расскажите, в чем дело, - мягко проговорил он.
- Мой супруг добрый честный человек, у него никогда не было врагов, да и завистников не особенно много. Все были довольны тем, как он управляется с городом... А недавно - полгода назад - его свалила какая-то болезнь. И не пьет - через силу вливаю, и не ест - опять же насильно кормить приходится. Исхудал весь, с постели не встает. А колдуны и ведьмы сделать ничего не могут, только говорят: порча на нем очень сильная, не знаем, как снять. Я прошу вас, я умоляю, все, что попросите, отдам, только спасите моего Калила.
- Хорошо. - Сеера кивнул. - Я сегодня же поеду с вами и осмотрю его.
- Спасибо, тена. - Женщина схватила его руку и благодарно поцеловала. - Я не знаю, как отплатить вам за вашу милость...
- Это не милость, а долг каждого вышестоящего - помогать своим подданным. - Про себя Сеера подумал, что аламейнские маги никуда не годятся и следовало бы поставить на их место учеников своих коллег при дворе. - И все же, - продолжал он, внимательно глядя ей в лицо, - есть кое-что, что вы можете для меня сделать.
- Все, что угодно, тена...
- Ребенка, которого вы носите, - отдайте мне.
Ее брови дрогнули, женщина слегка нахмурилась.
- Что?
- Я уже сейчас вижу в нем огромный магический потенциал. Я хочу воспитать этого мальчика или девочку во дворце и выучить на чародея. Возможно, впоследствии сделать верховным магом Аламейны.
Женщина задумчиво глядела в пол. Видно было, что ей не нравится эта идея, но отказать второму человеку в государстве она не может.
- А мне... можно будет видеться с ним, тена?
- Разумеется. - Он кивнул. - Когда пожелаете. Можете даже жить при дворе вместе с вашей семей, если захотите.
- Вы очень добры, тена.
Маг только улыбнулся уголками губ. Ему нужен был этот ребенок, и совсем несложно оказалось ради него быть добрым и отзывчивым.

На мужа Вираны действительно навели порчу. Достаточно ординарную, но приправленную хорошей порцией ненависти, поэтому ее так трудно было снять тем, к кому несчастная женщина обращалась сначала. Для Сееры это не составило труда, и, когда супруг Вираны впервые за полгода сам попросил принести ему обед, радости женщины не было предела. Маг наложил на Калила защитные чары, чтобы никто уже не смог проклясть его подобным образом, еще раз напомнил Виране о ее обещании и вернулся во дворец...
Когда подошло ей время родить, Сеера прибыл в дом Вираны, чтобы посмотреть на ребенка, который был ему обещан. Это оказалась девочка, маленькая и крикливая. Молодая мать измученно улыбнулась с кровати:
- Но ведь она новорожденная. Если вы сейчас ее заберете, кто накормит ее материнским молоком, кто будет о ней заботиться?
- Я приеду через два года, госпожа Вирана. Если за это время что-нибудь случится... скажите, как вы назовете девочку, чтобы мне не пришлось разыскивать ее слишком долго.
- Не знаю, тена. Это как муж решит. Но мне бы хотелось, чтобы ее звали Наргес.
- Очень хорошо. Спасибо, - как-то задумчиво произнес маг.
Затем легонько дотронулся кончиками пальцев до лба женщины, прогоняя утомленность с ее лица. Вирана удивленно охнула и тут же благодарно посмотрела на мага.
- Оправляйтесь скорее, - улыбнулся он, отходя.

Когда ребенку Вираны должно было исполниться два года, Сеера отправился в Альбиною. Отправился самостоятельно, никого не взяв с собой, и через четыре дня был в небольшом городке.
Однако, подъехав к дому управляющего - высокому белому строению в два этажа, Сеера узнал от живущих там людей, что, к сожалению, управляющего скосила какая-то странная болезнь легких, за год унесшая жизни всей его семьи. Затем добрые горожане поправились и сказали, что один ребенок, которого родила Вирана, все-таки выжил, но девочку забрали какие-то дальние родственники и никто не знает, где она сейчас. Имя ее тоже никому не было известно.
Ни семьи, ни имени, ни дома. Четыре года ушло у мага, чтобы разыскать Марджану Ольну, которая взяла к себе девочку после смерти ее родных. У самой Марджаны было еще два сына и две дочери, жила она небогато, поэтому Сеера почти не удивился, когда к нему вывели худенькую оборванную девочку, вытирающую грязные руки о юбку. Впрочем, остальные дети Ольны выглядели немногим лучше, поэтому Сеера не держал зла на бедную женщину.
У девочки были длинные спутанные волосы непонятного цвета и большие зеленые глаза, яркие и доверчивые. Маленькое чудо улыбнулось во весь свой щербатый рот, и маг чуть улыбнулся в ответ.
- Как твое имя, дитя?
- Мы зовем ее Наргес, - подала голос распластавшаяся на земле Марджана.
- Я пришел, чтобы забрать тебя отсюда, Наргес. Твоя судьба - больше, чем труд земледельца. - Вот и все, что сказал он тогда.
Ничего не спросив и продолжая все так же ослепительно улыбаться, девочка подала ему руку...
К вечеру Сеера привез ее в свой дворец. Первым делом он отмыл девочку от въевшейся грязи и обнаружил, что волосы ее на самом деле ярко-рыжие, почти красные, таких он никогда не видел в расположенной в тропиках Аламейне.
В ту ночь он, задумчивый и серьезный, сидел на постели без сна, глядя в окно, за которым была чернота тропической ночи. Он сделал все как надо, а теперь нужно было обучить эту девочку использовать и контролировать заложенные в ней огромные силы. Ну, что ж, он заодно и проверит свои способности как наставника.
- Сеера-тена... - раздался шепот в темноте спальни. - Вы не спите?..
- Еще нет, Наргес, можешь войти, - разрешил он, отвлекаясь от своих размышлений.
Девочка влезла на широкую постель, улыбаясь и блестя огромными глазищами.
- Сеера-тена, а зачем вы меня взяли? Вы на мне жениться хотите, да?
- Жениться? - Он удивленно приподнял брови, а затем усмехнулся: - О нет. По крайней мере, не сейчас, когда ты еще ребенок.
- Тогда зачем?
- Завтра все узнаешь, хорошо? - Он ласково потрепал рыжую головку.
- Не-а. - Девочка помотала головой. - Сейчас. Я все равно не уйду. - И она собственнически уселась на его коленях, подтверждая свои слова.
- Хорошо, раз ты так хочешь узнать, я буду обучать тебя.
Наргес недоуменно моргнула.
- Чему это?
- Разному. Грамоте, счету, географии... магии.
- Магии! - Зеленые глаза полыхнули в темноте. - Сеера-тена, давайте начнем рано-рано утром. Я все равно не усну всю ночь!
- Не обольщайся, Наргес. - Он мягко улыбнулся. - Ты будешь начинать с самых основ, изучая книги в моей библиотеке. И для начала ты должна хотя бы научиться читать.
- А вы мне читать разве не будете? - похлопала глазами девочка.
- Ну, не всю ведь жизнь. - Сеера осторожно приподнял маленькое тельце и снял со своих колен. - А сейчас иди спать, Наргес. Иначе завтра весь день будешь бродить в полусне.
- А можно я сегодня останусь с вами? - Она с такой надеждой заглянула ему в глаза, что Сеере стало забавно.
- Оставайся, конечно. - Он распахнул накидку из теплого бархата, приглашая Наргес. Она благодарно юркнула под накидку и пристроилась у него под боком, прижавшись всем телом. Сеера накрыл бархатным покрывалом их обоих и легонько поцеловал девочку в макушку. - Спи.
Больше - за все то время, что Наргес жила во дворце, - они ни разу не спали вместе, но память о той ночи долго еще грела покрытое ледяной коркой сердце мага.
Девочка оказалась очень способной. Сеера нарадоваться не мог на ученицу - она схватывала знания и навыки буквально на лету. Постепенно ее магическая сила стала не просто мертвым неистощимым резервом, но ограненным алмазом. Его, Сееры, опыт и умение помогали направить ее потоки в нужное русло, и Наргес слушалась его беспрекословно, честно стараясь выполнить все задания, что он ей давал.
И если сначала эти задания были предназначены для выполнения на его глазах и под его чутким руководством, то, когда ей исполнилось одиннадцать лет, верховный маг (а после гибели царя Джафара на охоте, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО было только несчастным случаем, и регент при малолетнем царевиче, а по факту - безраздельный правитель Аламейны) впервые послал ее в одно из ближайших селений помочь избавиться от насекомых, регулярно пожирающих урожай. После того, как гордая и сияющая ярче солнышка Наргес явилась пред воспитательские очи, Сеера понял, что у него будет достойный преемник, по крайней мере, по части магического таланта.
Наргес была старательной ученицей не только потому, что ей нравилось узнавать что-то новое. Для нее очень важно было его одобрение - это Сеера заметил давно. Если ей удавалось заклинание, которое она отрабатывала в одиночестве долгими днями, она обязательно шла к нему показывать, как у нее получилось. И, показав, смотрела на него с затаенной надеждой во взгляде, словно прося: ну, похвали меня, похвали, что тебе стоит. И, когда результат был хорошим, а он чаще всего именно таким и был, царь-маг неизменно хвалил юную ученицу, замечая, как расцветает она от каждого сказанного им доброго слова.
Все бы ничего - многие дети ищут одобрения, - но вся странность поведения Наргес как ребенка заключалась в том, что мнение остальных для нее ровным счетом ничего не значило. Когда кто-то из министров поджимал губы, глядя, как она практикуется в коридоре, или очередной проситель ласково трепал ее по головке, восхищаясь "такой умной девочкой", Наргес высовывала язык или улыбалась - в зависимости от ситуации - и тут же забывала об этом.
Сеера давно заметил, что ни к одному из его министров или умудренных опытом старцев-советников она не проявляет почтения. Нет, Наргес, конечно, никого специально не оскорбляла и зла не держала тоже ни на кого - она была необыкновенно дружелюбным ребенком, но сам факт того, что старые люди могут посоветовать что-то дельное, никогда не приходил в ее огненно-рыжую голову. Когда она была маленькой, то могла просто подбежать к какому-нибудь вельможе, дернуть его за подол мантии или полу халата, показать язык и броситься убегать. Даже на официальном мероприятии, на которые изредка брал ее Сеера. Впрочем, когда ей исполнилось одиннадцать, на мероприятиях она стала присутствовать регулярно.
Царь давно выделил эту особенность ее характера: она не улыбалась, когда ей было грустно, не притворялась доброжелательной, когда ей не нравился собеседник, а в гневе могла запросто ударить по лицу даже могущественного вельможу. Впрочем, по лицу - это еще ничего. Однажды на очередном приеме Наргес заехала коленом между ног какому-то дико важному послу из далеких северных земель. Он стоически это перенес, даже не склонился, но девочка тогда еще заявила на весь зал, что он похотливый извращенец и его нужно казнить на виду у всего дворца, потому что он пробовал стащить с нее юбку. Такой наглости северный посол не выдержал, гневно выговорил царю, чтобы тот "получше присматривал за дочерью", и вышел из зала. В тот вечер у царя с воспитанницей сразу после приема состоялся серьезный разговор.
- Скажи мне, Наргес, почему ты так груба с теми, кто тебя окружает, - вздохнул Сеера, присаживаясь на колени так, чтобы их с ней лица оказались примерно на одном уровне.
Девочка стояла перед ним, не пытаясь сбросить его руки со своих, и только нервно теребила рукава платья.
- Этот извращенец первый ко мне полез! - обиженно произнесла она. - Я только повернулась, хотела спросить, откуда он приехал, как он тут же начал меня лапать и...
- Я тебе верю, Наргес, и он действительно заслужил тот удар, - улыбнулся Сеера. Воспоминание оказалось довольно забавным. - Но я говорю не о нем. Ты ни в грош не ставишь моих советников, весьма уважаемых в стране людей.
- Ну... им и так хватает уважения, Сеера-тена, - слабо улыбнулась она.
- Я не сомневаюсь, - серьезно кивнул царь. - Но ты оскорбляешь их своим поведением, оскорбляешь абсолютно незаслуженно, ведь они обучают тебя, когда я прошу их об этом. И не желают тебе зла.
- Я знаю, что не желают... - протянула девочка. - Просто они индюки напыщенные, а я этого терпеть не могу.
С ней абсолютно невозможно было оставаться серьезным. Сеера попытался подавить улыбку, чтобы не показывать ребенку дурной пример, но девочка, очевидно, заметила смешинку в уголках его глаз и первой расхохоталась. Она вообще умела очень многое читать по его лицу. Мельчайшего изменения взгляда хватало, чтобы она поняла настроение своего царя. Тревога, радость, грусть, страх, холодный гнев - он научился не показывать своих эмоций окружающим, для которых его лицо всегда оставалось доброжелательно-безмятежным. Не стала исключением и юная воспитанница. Но только на первых порах. Он не определил, когда это случилось, - она стала разбираться в его выражениях, читать по губам, глазам, голосу, жестам. Порой Сеере казалось, она знает его так хорошо, как он сам себя не знает. И нет-нет, да и думалось иногда царю: а вдруг она уже и о проклятии его подозревает. Оно, конечно, пока еще не проявилось, и Сеера надеялся, не проявится хотя бы до того времени, как Наргес повзрослеет. Взваливать на плечи ребенка ношу верховного мага Сеере не хотелось.
- Ну, а кого ты вообще тогда можешь терпеть? - улыбнулся он.
- Вас могу, - уверенно заявила девочка, обвивая ручками его шею.
"Но я ведь тоже притворяюсь, Наргес, больше, чем они", - говорил его взгляд.
"Я знаю, - отвечали ее глаза. - Только не со мной".

Шли годы. Когда Наргес исполнилось четырнадцать, она превратилась в красивую молодую женщину. Невысокая и подвижная, с длинными мускулистыми ногами, широкими бедрами и высокой грудью, она была весьма привлекательна для многочисленных женихов, и Сеера начал присматривать кандидата ей в мужья, намереваясь, через год-два выдать воспитанницу замуж, чтобы не оставлять ее совершенно одну, когда... впрочем, об этом он старался не думать. Он возил Наргес с собой по Аламейне, знакомил ее с наместниками и магами, разрешив ей выбрать того, кто будет по сердцу. Сеера не запретил бы ей выйти и за человека незнатного и небогатого, только бы он пришелся ей по душе. Но воспитанница то ли делала вид, что не подозревает о цели этих поездок, то ли действительно ей никто не нравился, но со всеми претендентами в мужья девушка разговаривала хоть и дружелюбно, но только о том, что касалось дела.
... Они сидели в саду, разбитом возле дворца аширонского наместника. Легкий ветерок трепал кроны причудливых деревьев, вода мелодично журчала в мраморных фонтанах.
- Что ты думаешь о Вальхау? - спросил наконец Сеера.
- О наместнике? - Наргес обрывала одну за другой травинки подле ее ног.
- Да.
- Ничего не думаю, - пожала она плечами. - Он хорошо управляется с подвластной ему территорией. Судя по тому, что вы рассказывали раньше, до него здесь был поставлен абсолютно негодный наместник, так что... господином Вальхау можно восхищаться - поднять Аширон из той грязи, что развел здесь его предшественник - это многого стоит.
Царь улыбнулся.
- Он талантливый маг и просто хороший человек.
- Ну да... - безразлично передернула плечами Наргес. - Только замуж за него не пойду, учтите.
Сеера ласково встрепал огненно-рыжие волосы, как когда-то, в такие далекие, кажется, времена.
- Ты все понимаешь, правда, Наргес?
- Попробуй тут не понять, когда ты каждый месяц видишь по пять перспективных молодых и богатых женихов, с которыми тебя усиленно знакомят, - хмыкнула она.
- Извини, - тихо произнес царь.
- Да нет, я не сержусь, мне нравится знакомиться с новыми людьми, просто я ни за кого из них не собираюсь замуж, вот и все.
- Если это не секрет, почему? Тебе никто не нравится или противна сама мысль о замужестве?
- И то, и другое, - кивнула она.
- Вот как... в таком случае, я не буду тебя заставлять. Решишь сама, когда придет время. Хорошо? - Он с улыбкой заглянул ей в лицо.
- Да, - медленно произнесла девушка. - Хорошо.
Он обнял ее одной рукой за плечи и притянул к себе.
... Он тысячу раз делал так, когда она была маленькой, но сейчас горячая краска вдруг залила ей щеки. Наргес почувствовала, как внутри, начиная от сердца, распространяется по телу приятное тепло. И она застыла, чтобы не пошевелить плечами, накрытыми его рукой.
... "Прости меня, Наргес, - думал он. - Я знаю, что очень жестоко с тобой поступаю, но по-другому не могу. Потому что если я покажу, что мне известно о твоей привязанности, это будет неизмеримо больнее для тебя. Поэтому давай останемся просто хорошими друзьями. Так как скоро, я предчувствую, мы будем лишены и этого".
- Сеера-тена, - тихо произнесла она, - почему вы не женитесь?
Она уже задавала ему этот вопрос - давно, когда была еще ребенком. Тогда он перевел все в шутку, но сейчас Наргес уже не дитя, и ей нужен серьезный ответ. Но ЧТО он может ей сказать?
- Ты еще мала для того, чтобы задумываться об этом, Наргес.
Она вывернулась из его объятий и уставилась на царя горящими гневом глазами.
- Значит, как замуж - так я не мала, а как получить правдивый ответ на свой вопрос - так я еще ребенок! - выпалила она свирепо. - Да что, черт возьми, такого страшного я могу узнать о вас, что вы не хотите мне отвечать!
Сеера вздохнул, прикрыв глаза.
- Хорошо. Я обещаю, что, когда тебе исполнится пятнадцать, ты обо всем узнаешь.
Гнев утих так же быстро, как и вскипел.
- А почему именно пятнадцать? - удивленно спросила она.
- Пусть будет пятнадцать, - мягко произнес он. - Просто ты должна стать еще чуточку старше, чтобы понять то, о чем я буду рассказывать.
- Ладно... - Она была обескуражена и растеряна.
- А сейчас давай поедем отсюда, Наргес, - предложил он, поднимаясь. - Я узнал все, что хотел.
Ровно восемь месяцев прошло с тех пор. И в один солнечный летний день он призвал верховного мага Аламейны, Наргес эль-Эсму, к себе в покои.
Теперь ей было пятнадцать, и она сияла здоровьем, красотой и жизненной силой юности. Наргес могла бы стать олицетворением счастья, если бы не настороженность в глазах, так и не ушедшая с того времени, как она впервые начала подозревать, что за тайны скрывает сдержанная улыбка ее царя и какие мысли роятся в изящной черноволосой голове.
- Присядь. - Сеера кивнул на кресло напротив него, но девушка подошла и устроилась на обитой шелком подушке у его ног. И царь не стал ее прогонять.
- Вы хотели меня видеть, Сеера-тена. - Рыжая головка легла ему на колени. Царь рассеянно погладил пламенеющие пряди.
- Ты просила меня рассказать, почему я не беру себе жену, Наргес.
- Просила. - Она вскинула голову, и на него выжидающе уставились ярко-зеленые глаза. - А вы хотите мне рассказать, Сеера-тена?
- Рано или поздно тебе все равно пришлось бы узнать, и лучше об этом расскажу я, чем правда всплывет сама.
Наргес вперила в него внимательный взгляд, готовясь запомнить все до последнего слова. Его усердная старательная ученица...
- Много лет назад у прадеда царя Джафара было два придворных чародея, два претендента на должность верховного мага. Первым был Мейронг, прозванный Могучим. Вторым был я.
Она кивнула.