| Genso_Okami | Дата: Четверг, 02.02.2012, 15:05 | Сообщение # 1 |
 Монарх
Группа: Администраторы
Сообщений: 2248
Статус: Offline
| Автор: soulina
Фандом: Реборн
Жанр: драма
Рейтинг: PG-15
Пейринг: Мукуро/Тсуна,
Тсуна/Киоко, Хром/Мукуро
Размер: мини
Дисклаймер: герои Амано
Предупреждения: яой, гет
Саммари: моей новой бете - Mukuro Satsura
В иллюзии счастья – в иллюзии боли …
Живу и не знаю, страдаю за то ли?
За то, что люблю я тебя, ненавидя…
Мне страшно за нас.. Чье сердце разбито ?
Какой бы я выбор не сделал … Мне больно…
Мне больно, мучительно и неспокойно….
Люблю я тебя за нежность и легкость…
За то что ты рядом, за то, что ты близко…
Хочу я любви иллюзорной, улыбки
И счастья… С тобой… нет в этом ошибки…
Ino-tyan
Она опять плакала. И ребенок тоже. Сначала она. Незаметно. Пряча глаза в тень. Потом сын. Громко.
Он все видел и молчал. Причинять боль любимым – разве о таком он мечтал? Разве он не обещал ей оберегать ее?
- Солнышко, все хорошо. Я рядом, - обнимал плечи, утешал, целовал влажные щеки и думал… Он все время думал о Нем. Он был с ней руками, губами, словами, но не сердцем и не мыслями.
Киоко затихла, согласно кивнув. Сынишка тоже затих, довольно посасывая палец. Тсуна улыбнулся и вышел.
- Поставлю чайник на огонь.
*** (флешбек)
На кухне было тихо и темно. Тсуна любил молчаливые сумерки – там он слышал Его голос и видел Его улыбку. Ироничную, печальную и до боли в сердце любимую улыбку. «Выдержал», - сказал тогда Реборн.
Мукуро звал его за собой. Тсуна сомневался, сопротивлялся, но, уходя на день-два, возвращался. Чтобы опять попробовать уйти. Избавиться от наваждения, от страсти, навеянной чарами то ли самого иллюзиониста, то ли фортуны.
- Я хочу тебя забыть, - шептал Тсуна в тишине комнаты, когда страстные стоны смолкали удовлетворенным выдохом одного и вскриком другого.
- В чем же дело? Ты же сделал ей предложение, - печально отвечал Мукуро и закрывал глаза. – А значит, забыл.
- Я тут, с тобой. Я хочу… Но не могу! – Тсуна порывисто обнял его и прижался. – Понимаешь? Не могу. Я люблю тебя.
- Зачем тогда уходишь? Останься со мной, - шепот в ответ обвивался лианами вокруг тела, заставляя сжиматься сердце от сладкой муки – быть с ним всегда.
- Я должен быть с ними. С семьей. Пойми меня, - голос срывался, парень зарылся лицом в подушку, оставляя лишь взлохмаченные постельными играми волосы.
- Куда уж мне… до понимания, - Мукуро встал и накинул на себя черный плащ. – Хотел так уйти. Значит, я тебе не нужен.
- Я люблю тебя… - Тсуна сидел на постели, растерянный, поломанный как будто. На щеках блестели слезы.
Мукуро не любил слез. И не терпел их.
- И я тебя люблю. Удачи, - Дверь хлопнула.
Скоро сюда войдет Хром. Не понимающая, ничего не подозревающая. Доверяющая.
Тсуна вздохнул и начал одеваться. Он сам не знал, к чему все это приведет, но он шел на это сознательно – слишком было больно смотреть, как плачет по утрам Киоко. Он часто уходил («на задания»), проводя все свое время в мире снов – в мире, где они с Ним пили чай, играли в игры на раздевания или просто гуляли по самым красивым местам, которые находил его любимый для встреч. Он погружался все больше и больше в мир иллюзий и в какой-то момент понял, что иллюзии стали ему роднее и ближе реальности. Это были самые сладкие минуты его жизни, он ждал, когда после тяжелого рабочего дня сможет снять бремя власти и окунется в мир легкости и нежности, которые дарили ему руки и губы Мукуро. А он умел это делать так, что Тсуна забывал обо всем – его сводили с ума бездны нежности, тепло призрачных рук и жар призрачного тела. Тсуна сгорал в объятиях, стонал от наслаждения и хотел все больше и больше…
- Ты сводишь меня с ума, - шептал Савада хриплым от возбуждения голосом и отдавался во власть иллюзии. Это были удивительные по силе внушения иллюзии – они дарили больше удовольствия, чем реальные ласки реальной девушки. Хотя он просто любил… Он без ума любил иллюзиониста, а иллюзии создавал он сам – Мукуро стал все чаще отдавать часть власти над иллюзиями ему. Тсуна всегда был на высоте, отдаваясь в конце безраздельной власти иллюзиониста – тот всегда владел ситуацией.
Хром зашла тихо и неожиданно. Савада успел только сесть в одежде на диван (еще разложенный), как она села рядом. На краешек.
- Ты видел Его? – с надеждой спросила она.
Савада нервно сжал край дивана и кивнул.
- Он в последнее время меня избегает. Хотя раньше мы часто гуляли… там.
Хром печально посмотрела на Саваду.
- Как Киоко-сан? Как твой сын?
- Все хорошо. Только немного приболели… - Савада кратко описал симптомы. – Поэтому я пойду сейчас к ним.
- Не будешь его ждать? Я передам Ему твой привет. Хотя вы же недавно виделись. По делу? Опять миссия?
Савада не любил лгать.
- Да. У меня миссия. Очень сложная… - Тсунаеши подумал, что «уйти от него» - очень сложная миссия. Нереально сложная…
- Он поможет тебе, - уверенно сказала Хром и улыбнулась. – Он… знаешь, он переживает за тебя. И сделает для тебя все, что надо.
Савада шел домой и думал о ее словах: «Все, что надо» - забыть, уйти, простить…
Дома его ждала Киоко. Он ускорил шаг.
Он много раз уходил. Но знал, что не сможет уйти от того, кого любил.
«Я хочу, чтобы мы жили. Я устал от иллюзий!» - кричал в той ссоре Тсуна.
«Разве наша любовь – всего лишь иллюзия?» - розы балкона становились все темнее и темнее, постепенно засыхая. Мукуро сидел на перилах и смотрел на полную луну.
«Нет. Но так не может продолжаться дальше… У меня есть она… У тебя есть Хром…» - Тсуна попытался взять его за руку, но в ответ наткнулся на зеленую стену – розы сплелись между ними, раня шипами. Мукуро редко проявлял свою романтичность, но в их отношениях он порой удивлял гранями своего характера – тонкости чувств и эстетики проявления их по отношению к любимому.
В свое время Хром первая попыталась признаться в чувствах к своему покровителю – ее верность и безграничная вера поражали всю семью. Но тогда Мукуро, увлеченный как раз погоней за Тсунаеши, лишь улыбнулся. Но вот Тсуна… почувствовал первый укол ревности. Миссии их стали чаще. Общение теснее. Еще теснее. А потом ссоры. Обычные ссоры, вроде бы без повода, но в глазах друг друга они читали: «Хочу тебя».
А потом та миссия. Мукуро все делал идеально и до конца.
Ловушка. Иллюзия салона удовольствий. Тсуна играет одного из клиентов. И почему-то (хотя вроде бы случайно) Мукуро лично обслуживает его, делая массаж. Противник заперт в стенах – пора действовать, но… руки все так же ласкают спину парня, постепенно спускаясь на бедра.
Тсуна резко вскакивает и… миссия провалена. Мукуро окружен и вынужден ломать свою же иллюзию, так долго им создаваемую. Удар за ударом. Стены ломаются.
Тсуна резко сменяет внимание противника на себя, давая время напарнику, но тот… обнимает его и целует. Противники… всего лишь куклы.
- Я их давно поймал. Давай я тебе закончу массаж.
Тут соблазняемый видит руки – в шрамах и порезах.
- Лучше я сам… - руки сами снимают рубашку и тянутся к одежде иллюзиониста. Тот не обращая внимания, сам его раздевает.
- Нет… Я… Всегда это хотел сделать сам…
Все их игры, встречи. Все, все, все – иллюзии… Только почему-то слезы Тсуны настоящие. Да и Хром вскрикнула в этот момент, обнаружив кровь на диване. Эта иллюзия длилась больше, чем хотелось бы. Вся жизнь Мукуро была иллюзией. Только вот боль настоящей. И кровь от раны, которую он сам себе нанес, чтобы облегчить душевную боль.
За каждую иллюзию с Тсуной Мукуро платил кровью. Чтобы сделать их реальнее.
Вендиче охотно брали эту плату – так иллюзионист становился слабее. Только вот Тсуна никогда этого не узнает. Зачем?
Хром его ждала, хотя давно знала, зачем приходит Тсуна и почему грустит ее любимый. Она знала, что ему плохо. Она будет с ним всегда, как с Мукуро будут иллюзии-воспоминания о нем.
- Пожелай мне удачи… - Тсуна посмотрел на луну.
*** (флешбек)
Чайник вскипел. Тсуна сидел в темноте. В спальне утомленная жена укладывала ребенка.
Все было реально. Только реальность не давала ощущение жизни. И желание жизни.
Хотелось ненастоящего прикосновения губ. Ненастоящей улыбки. Ненастоящего счастья.
Хотелось жить. С Ним.
Он всегда хотел и будет хотеть Его. Их ненастоящего счастья.
***
Мукуро создавал очередной замок из лунного света. Там были бальные залы, были и темницы. Только не было Его.
Все было ненастоящим. Только боль была реальной. Много боли. Много любви. К Нему.
Он всегда хотел и будет хотеть Его. Их ненастоящего счастья.
|
| |
| |
