Лиам спешил. Не смотря на то, что рабочий день давно закончен, глаза режет усталость, а тело ноет от неизменности сидячей позы, он все равно будет работать. Ему нужно охватить большой объем материалов, что бы все выглядело правдоподобно и убедительно. Каждый довод должен быть железно обоснован. И пусть Брейк ему никогда этого не простит, он первым шагом отстранит его от всей оперативной работы, а вторым будет добиваться даже расторжения контракта с цепью. Это тяжелая процедура, он не слышал, что бы с кем-то доходили до такой крайней меры, но Лиам знал, что просто обязан сделать это для Зарксиса. Он готовит заключение о том, что Безумный шляпник начинает отрицательно влиять на физическое, а самое главное, психическое здоровье Брейка. Лунеттес перебирал отчеты за разные периоды, выписывал самые вызывающие моменты и ловко сводил их в одну картину нарастающего безумия. Самое трудное – это получить на этот документ первую подпись – подпись герцога Барма. Остальные представители правящих домов будут не столь придирчиво вникать в его смысл. Скрупулезность Лиама должна выдержать схватку с проницательностью его светлости, и непременно выиграть!
- Я так и знал, что застану тебя здесь, - прозвучал из-за кресла протяжный голос Шляпника.
Лунеттес вздрогнул и быстро положил на свои записи несколько отчетов. Сердце застучало, изнывая от тревоги и волнения.
«Давно он здесь?! Что успел увидеть?! Прочитал ли?! Понял ли?!» - зашептало в голове.
- Снова по делу? – выдавил Лиам, убирая руки, которые начала пробирать предательская дрожь.
- Разумеется, разумеется, - и ладони Зарксиса опускаются на его плечи.
Лунеттес нервно вздыхает. Хочется отстраниться и не шевелиться одновременно. Стук сердца быстро нарастает. Неужели его ждет повторение той упоительной ночи? Возможно ли, что Брейк пришел, что бы…. признаться в своих чувствах? Пусть не словами, пусть только действиями, взглядом, одним жарким объятьем, мимолетным поцелуем, откровенным прикосновением! Ему хватит любой малости! Неужели это возможно?!
Но Лиам станет держаться за маску приятеля – сослуживца до последнего. Сколько будет в его силах. Он слишком боится ошибиться, спугнуть порыв Зарксиса. Он будет играть в непонимание столько, сколько ему это позволит его бесчестный мучитель.
- Так какое у тебя дело, Брейк? – как можно более равнодушно интересуется Лиам, так и не находя в себе силы убрать такие желанные руки.
- Хотелось бы больше узнать о неком доме номер двадцать пять, - почти пропел Шляпник.
Лунеттес снова вздрогнул.
«Он уже знает! - лихорадочно заметались мысли. - Но откуда?! И это не смотря на все принятые мной самые радикальные меры! Кто-то выдал! Кто–то нарушил приказ о молчании! Нужно тянуть время! Иного выхода нет!»
- Я не понимаю, о чем ты говоришь, - Лунеттес сдернул очки и стал протирать стекла, пытаясь подавить нервное перенапряжение.
- Какая скучная отговорка, - покачал головой Брейк и провел пальцем по его щеке.
Лицо Лиама невольно потянулась в ту сторону, что бы продлить… чтобы хоть на мгновение задержать легкое ничего не значащее, но такое нежное касание…
- Я думал избежать этой ненужной игры: «Мы оба знаем, что я знаю, но делаем вид, что никто ничего не знает». Оставим это. Я слышал, что не слишком серьезное дело окружено невероятной секретностью. Если твой долг не позволяет тебе что-либо рассказать, я не буду настаивать, - милостиво сообщил Брейк, Лунеттес почти успел улыбнуться этому заявлению, - просто дай мне прочитать касающиеся этого отчеты, - закончил его коварный мучитель.
- Нет! – слишком резко ответил Лунеттес.
Разум пытался со всей ясностью оценить ситуацию, определить, что на данном этапе известно Зарксису, и что все же стоит сказать, что бы надежно скрыть остальное. Шелковая перчатка заскользила по второй щеке, смешивая все логические конструкции его рассуждений и сметая жаром нарастающего желания. Он будет так пытать его, что бы все выведать?! Как подло! Как мерзко, так пользоваться его слабостью! Его искренними чувствами! Лунеттес убрал с себя руки Брейка, но при этом не смог удержаться от порыва оставить их в своих ладонях на секунду дольше, чем требовалось, сжать немного сильнее, чем стоило… Тогда Шляпник поступил совсем дерзко, склонившись, он поцеловал его в шею… Лунеттес вжался в другую часть кресла, но второй поцелуй настиг его и здесь. Третий… Лиам почувствовал себя загнанной в угол добычей.
- Довольно, Брейк! - что бы дать понять Шляпнику полное неприятие им подобного поведения, Лунеттес даже встал с кресла. - Если это и было…. то это не дает тебе никакого права…. И лучше совсем забудь….., - летели жаркие обрывочные фразы, никак не желавшие складываться в связанную убедительную речь.
- Как я могу, - проникновенно шепчет ему на ухо Зарксис, успевая оказаться прямо за его спиной, - забыть подобное…?
«Я тоже не могу! Никогда не смогу! Хотя должен! И все же…!»
Брейк прижимается к нему, руки обвиваю его стан. Лиам изо всех сил пытается удержать себя от падения в безумство страстей. С губ желает соваться что-то теплое, нежное…. Сиреневое облако тревожит его щеку. Руки Зарксиса размыкают объятья, вытягиваются сильнее вперед и начинают перебирать, сложенные перед Лунеттесом, отчеты.
«Как коварно! Как жестоко! Как расчетливо!» - кричат возмущенные душа и сердце, а тело льнет к страстно желаемой плоти, не в силах отказаться от счастья быть с ней так близко, так жарко….. Участившееся дыхание и стук сердца выдают все сокровенные мысли…. Разумеется, Лунеттес должен его остановить, эти документы не подлежат разглашению….. они конфиденциальны …. На их просмотр нужно специальное разрешение…. Его слабость….. его непростительная слабость сейчас служит таким разрешением…. И Брейк этим бессовестно пользуется! Только еще немного продлить это упоительное ощущение от полу объятий….. еще немного … и он резко прекратит все это… С трудом собрав всю решимость, Лунеттес напрягается, готовясь высказать гневный упрек. Зарксис безошибочно улавливает этот момент и одаривает его щеку и шею быстрыми, страстными поцелуями, совершенно сбивая порыв Лиама. Несколько секунд вожделенных ласк, и Лунеттес лишен всякого желания думать о работе и чему-либо сопротивляться. Брейк продолжает просматривать бумаги на его столе, а Лиам пытается прижаться к нему щекой…. Его дразнит подрагивающее сиреневое облако, тепло движущегося за спиной тела,…Жажда наслаждений охватывает его все явственнее…. Но одна мысль резко прорывается сквозь овладевающий им дурман: заключение о нарастающем безумии Брейка спрятано среди этих отчетов, если Зарксис узнает о нем раньше времени ….! Недопустимо! Страх разоблачения спасительного замысла придает ему силы и решимость. Лиам хватает Шляпника за запястья, отстраняет их от бумаг, а затем отталкивает самого Брейка назад. Тот мягко падает в кресло. Лунеттес вырывается из узкого пространства между столом и сидением, и оборачивается к своему мучителю. На карамельных губах играет понимающая улыбка. Хищник прекрасно знает, что жертве не уйди, ей самой этого слишком не хочется.
Пожелав миру провалиться в небытие, Лиам срывает с глаз очки. Этим жестом он отказывается видеть всю подстроенность ситуации, размышлять над истинными намерениями своего мучителя, и прятаться за разумной осторожностью. Ему нужен Зарксис, и больше ничего на свете! Лунеттес бросается к своему искусителю, что бы пламенным поцелуем поведать ему о своих чувствах. На этот раз он не позволит ему скрыть вожделенное тело за тканью сорочки! Пальцы сразу находят ненавистные пуговицы и стремятся разомкнуть застежку. И снова ему не удается осуществить это жаркое намерение полного слияния обнаженности. Предупредительный стук врывается в их начинающийся танец страстей. Ручка поворачивается, дверь начинает открываться…. Лиам резко выпрямляется и совершенно не своим голосом зычно выкрикивает:
- Нельзя!
Пытавшийся войти замирает. За эти краткие мгновения Брейк успевает переместиться в дальнюю часть кабинета. Они оба хорошо понимают, что застать их здесь не должны. Зарксис проскальзывает в дверь, но не соседней комнаты, как надеялся Лунеттес, а шкафа. Визитер, совладав с растерянностью от нерадушного приема, все же открывает дверь. Мгновенно вернув очки на полагающееся им место, Лиам обнаруживает на пороге герцога Барма. Нервно схватившись за бумаги, он растерянно бормочет:
- Простите, ваша светлость, я не знал, что это вы…., - сердце от неистового стука, готово выскочить из груди.
- Да, я так и понял, - улыбается Руфус. – Не смущайтесь. Ваше поведение полностью оправдано. Работа с важными документами не терпит посторонних глаз, а тут неизвестный визитер….. тем более так поздно… когда все уже разошлись….., - герцог медленно подходит, поигрывая веером. - Ваша верность работе и долгу просто беспримерна. Ваше рвение заслуживает наивысшей похвалы. Кажется, я всегда вам это говорю. Я очень ценю и вашу ответственность, и ваш профессионализм, - Лиам не смеет поднять глаз на остановившегося у его стола, ему кажется, что взгляд выдаст его совсем не рабочее состояние…… - И все же, нельзя забывать о разумности. Вы слишком часто задерживаетесь допоздна, и я не верю, что это из-за того, что вы не успеваете что-то сделать. Неужели вашу жизнь кроме этой службы более ничего не скрашивает?
Эту фразу Лунеттес не мог оставить без полного непонимания взгляда, брошенного на начальника.
- Я не смог отказать себе в возможности использовать вашу столь позднюю задержку, - сообщил герцог медовым голосом. - Я рассчитывал, найди вас здесь, потому что хотел выслушать ваше профессиональное мнение и совет по одному очень странному делу.
Как только разговор полностью перешел в сферу работы, Лиам заметно успокоился и приготовился слушать.
- Я по поводу ныне печально известного особняка номер двадцать пять, - плавно проговорил Барма, оперевшись о край стола, и впиваясь в подчиненного испытывающим взглядом.
Лунеттес наверное побледнел, ему показалось что пол немного качнуло.
- Нет, я не говорю, что вы поступили слишком поспешно, объявив это дело секретным, - успокоил его герцог. – Я полностью согласен с выбранным вами вариантом первоначальных действий, но пора переходить и к следующему этапу. В деле поимки цепи и ее контрактора мы не продвинулись ни на шаг. Количество жертв тем временем увеличивается. Ясности в мотивах преступников нет до сих пор, и особенно не понятно, какое отношение ко всему этому имеет «Шляпник».
Лиам бросил встревоженный взгляд на шкаф, пытаясь угадать, ушел Брейк или остался, можно ли, высказаться ему открыто, или стоит промолчать?
- Вы ведь достаточно хорошо знаете Зарксиса Брейка, Безумного шляпника?
У Лунеттеса перехватило дыхание и, поэтому он смог ответить лишь не очень определенным кивком головы. Руфус Барма известен тем, что обладает просто бездной информации обо всем и обо всех, и прилагает огромные усилия, собирая новые сведения и факты. Неужели ему стали известны даже такие пикантные подробности, как ночная забава Зарксиса и Лиама…? Лунеттес предпочел хранить выжидательное молчание. В любом случае, он никогда ни в чем не признается.
- И опираясь на ваши знания об этом субъекте, как вы думаете, можно ли поручить ведение этого дела ему? – Лиаму опять показалось, что пол качнулся. – Я обдумывал приказ о назначении главы оперативного расследования по данному вопросу, - заявил Барма, показывая принесенную с собой бумагу. – Как полагаете, можно ли вписать сюда его имя? Если преступники так настойчиво желают его видеть, вероятно, стоит предоставить им такую возможность. Это должно спровоцировать их на более открытые и активные действия, что приведет к их скорейшей поимке. Как вы считаете?
Лунеттес глубоко вздохнул и ринулся в атаку.
- Мне бы не хотелось умолять достоинств господина Брейка, но, боюсь, время его уже ушло, – твердо заявил Лиам.
- Что вы имеете в виду? – последовал закономерный вопрос.
- Мной подготовлены материалы, позволяющие со всей ясностью увидеть, что господин Брейк более не в состоянии эффективно выполнять обязанности служащего «Пандоры», как по своим физическим, так и по…., - Лиам снова скользнул взглядом по мирно стоящему у стены шкафу, от всей души надеясь, что Зарксис все же ушел и не слышит, как ему в спину дружественной рукой втыкается нож, - по психическим возможностям.
Герцог удивленно вскинул брови.
- Объяснитесь.
- Я провел тщательный анализ дел, в которых принимал участие господин Брейк за последние полгода. Картина вырисовывается просто ужасающая. Полностью проваленных заданий нет, но те способы и методы, которые позволяет себе использовать господин Брейк, ясно свидетельствуют о его сильно пошатнувшемся психическом здоровье. Полагаю, долгий контракт со столь сильной цепью, как Безумный шляпник, наложил на личность Зарксиса Брейка неизгладимый и непоправимый отпечаток. Этот контракт не только ослабляет его физически, но и доводит до опасной грани сумасшествия. Трудно представить, чем может грозить выход из под контроля такой мощной цепи. Я взял на себя смелость рекомендовать немедленное отстранение господина Брейка от всех заданий и продолжение дальнейшей процедуры выяснения целесообразности его службы в «Пандоре».
- Ваши выводы очень смелы, - покачал головой Руфус. – Действительно ли все так далеко зашло, как вы говорить? Я знаю, что мистер Шляпник считается несколько легкомысленным, а где-то и чудаковатым субъектом, но что бы настолько, как говорите вы...?
- Именно настолько, - уверенно ответил Лунеттес, понимая, что дороги назад нет и он должен доказать все свои слова здесь и сейчас. – Я бы не стал утверждать подобное, если бы не располагал подтверждающим это материалом. Я ... не рассчитывал, что мне придется изложить все это вам так рано, а потому не совсем подготовился,… но если вы соизволите меня выслушать, вместе со мной посмотреть самые вопиющие отчеты, полагаю, вы согласитесь.
- Я доверяю вашему умению работать, Лиам… Что же, если я сам напросился на совет, то, разумеется, теперь должен его выслушать.
Лунеттес рассказывал долго и подробно, приводя факты, опираясь на ссылки, стараясь изложить все как можно более сухо и неэмоционально. Только деловой тон. Герцог не должен заподозрить ничего личного. Барма слушал внимательно, не перебивая, изредка поблескивая карими глазами.
- Несколько моментов из вашего рассказа я все же хотел бы проверить сам, глянув в отчеты… - протянул Руфус, когда Лунеттес окончил свой доклад.
- Разумеется, я вам все представлю, - с готовностью ответил Лиам, указывая герцогу на смежное с кабинетом хранилище.
Когда комната опустела, дверь шкафа осторожно открылась. Высунувшись из своего укрытия, Зарксис осмотрелся, и, убедившись, что пребывает в одиночестве, быстро подошел к столу. Обличительное заключение, которому неминуемо было суждено поставить крест на его карьере в «Пандоре», лежало немного в стороне от аккуратной стопки отчетов, а рядом с ним оставленный Барма приказ. Вооружившись пером Шляпник, как можно более крупно, вписал в бумагу свое имя, второй документ был вложен в стопку отчетов. Две свечи из трех предусмотрительно погашены. Канделябр отодвинут на дальний край стола. Довольно улыбнувшись, Брейк бесшумно вернулся в шкаф.
- Просто поразительно, что всего этого никто не замечал раньше, - зазвучал голос возвращающегося герцога. - Признаться, я даже готов заподозрить здесь некоторое попустительство…
Лиам нервно поправил очки.
- Я обратил на это внимание, как только ситуация стала выходить из под контроля…
- Поэтому вы добивались нескольких отзывов Брейка с заданий?
- Я полагаю, что теперь не достаточно и этого. Необходимо полное отстранение, а тем более в свете последних событий с … особняком номер двадцать пять. Я считаю нужным прямо запретить его появление там.
- Боюсь, здесь я с вами не соглашусь, - протянул Барма, легонько постукивая по своим губам веером. - Он желанная мишень для преступников, это поможет нам их схватить. С учетом всего, что вы мне сообщили, о назначении его в качестве возглавляющего это дело, не может быть и речи, но участие его мы исключить не можем. Пока полное отстранение не будет утверждено представителями всех домов… Мы должны его использовать…
- Ваша светлость, вы ведь можете способствовать ускорению процедуры его отстранения, - аккуратно произнес Лунеттес. - Полагаю это именно тот случай, когда излишние формальности только повредят делу…
- Странно слышать это от вас, Лиам, - лукаво улыбнулся Руфус, - вы ведь так педантично относитесь ко всем процедурам, правилам и условностям. Считаете это дело настолько важным?
- Я полагал, что мне удалось доказать вам всю обоснованность…
- Конечно, конечно, - покивал Барма, - здесь действительно есть, над чем, серьезно подумать. Позвольте, я налью себе воды… Несколько жарко… - произнес Руфус и направился к графину, стоявшему на столике у дальней стены кабинета. По роковому стечению обстоятельств, шкаф, укрывший Брейка, стоял непосредственно рядом с ним. Лунеттес был почти уверен, что Зарксис давно ушел, но решил подстраховаться.
- Ваша светлость, разрешить мне, - и он попытался, изображая услужливость, опередить своего начальника.
- Оставим церемонии,- ответил на этот порыв Барма, - я ведь пришел к вам ни как к подчиненному, а как к сослуживцу за советом… Рабочий день давно окончен, некоторые условности можно и опустить. В связи с этим, если вы не будите возражать, я позволю себе расстегнуть несколько пуговиц, у вас душно. Тем более вам нельзя так подолгу здесь задерживаться. Спешите жить, Лиам, отведенный нам срок обычно оказывается гораздо короче, чем мы рассчитывает… - это прозвучало слишком пророчески, Лунеттеса невольно охватила тревога.