Фендом: Prince of Tennis Автор: Eswet Альфа: white and fluffy Категория: джен Рейтинг: G Пара: Санада и Атобе Предупреждение: пейринга как такового нет. Написано про Танго-пару, но без учета событий арки отборочного лагеря. Имеются несколько ОМП и некоторое количество домыслов о персонажах. Не вычитано по причине спешки. Отказ от прав: все принадлежит Кономи Примечание: фанфик написан на Prince of Tennis Fest III для Тиффани
Санада всю жизнь, сколько себя помнил, ненавидел оказываться должным кому-либо. Материально и морально. Морально, пожалуй, особенно. Выгодами позиции кредитора он тоже пользоваться не умел никогда. Поэтому набрать номер Атобе было для него поистине мучительно. Он полчаса потратил на то, чтобы собраться с духом и все же позвонить; а уж каких усилий стоило выдержать ровный спокойный тон... Ровный и спокойный, именно, и ни в коем случае не съехать ни в просительные интонации, ни в грубость. Подумать только, просить об ответной услуге! Немыслимо. И ведь Атобе легко мог сказать «нет». В конце концов, после своего матча в четвертьфинале он имел полное право лежать пластом или хотя бы на день-другой отказаться от значительных нагрузок. И что делать, если Атобе скажет «нет», Санада не представлял. Единственный, кто еще мог помочь ему отшлифовать технику, был Юкимура, а Юкимуре строго запретили перенапрягаться. Но Атобе согласился. Сразу, не раздумывая ни секунды. «Да, конечно, - ответил он, когда Санада изложил просьбу. - Доставишь мне удовольствие визитом? Или предпочитаешь тренировки на своей территории?» Приглашение было соблазнительным, побывать на частных кортах семейства Атобе - привилегия, достававшаяся немногим. Но Санада жалел времени на поездку, и потом, таким образом он снова рисковал оказаться в долгу, на сей раз за счет чужого гостеприимства... Он выбрал третий вариант - общественный корт в парке. Атобе фыркнул, но спорить не стал и приехал точно к назначенному времени. Как обычно вальяжный, самоуверенный, выверенно красивый - то варварство, что учинил с его прической Эчизен, уже оказалось подправлено умелым парикмахером. Санада чуть не ляпнул это вслух, но вовремя прикусил язык: он просил Атобе о тренировке, а не о матче, и бить по больному месту человека, от которого хочешь помощи - не самое осмысленное из возможных действий. Впрочем, Атобе его взгляд заметил и расшифровал абсолютно верно, судя по мимолетной гримасе. - Так чего ты от меня хочешь, конкретно? - спросил он вместо приветствия, уже расчехляя ракетку. - Проверить свою технику твоим «Ледяным миром», - отозвался Санада четко. Атобе был сложным противником, но собеседником - в разы более сложным, и то, что он предпочел обойтись без долгих разговоров - вообще без разговоров, - можно было счесть крупным одолжением с его стороны. - Хо-о. Новая техника? Интересно. Пару подач для разминки?.. Оставалось только кивнуть. И впервые в жизни мимолетно пожалеть, что Атобе не учится в Риккае. Отвратительный характер, позерство, высокомерие - пусть: учитывая Нио в команде, можно пережить еще и не такое; а тренироваться с Атобе было приятно. И полезно. И такой игрок в составе команды, чего уж там, - сокровище. Впрочем, пустое, подумал Санада и на пробу ударил «Ветер». Атобе пропустил удар и какую-то долю секунды был похож на озадаченного кота, игравшего с огненной точкой лазерной указки, когда уже пойманное пятнышко света нахально ускользнуло из-под лапы. Но только долю секунды. - Еще раз, - потребовал он и прямо на глазах собрался, напрягся, напоминая уже не домашнего кота с километровой родословной, а охотящуюся рысь. Это не матч, пришлось проговорить про себя Санаде. Атобе по ту сторону сетки... вызывал острое желание вложить в игру всю душу, все ресурсы. Замечательный противник, противник-мечта. Как Тезука. Может быть, даже лучше, потому что у Тезуки надо было выиграть - дозарезу надо было, а с Атобе хотелось играть. До мурашек вдоль позвоночника и короткой жадной дрожи в руках. Но сейчас была не игра, а тренировка, и не общая, а ради конкретной техники. «Лес» Атобе отбил с первой попытки. - Недурно, но инсайт для этого не нужен, - заметил он не без ехидства. - Еще чем-нибудь порадуешь? «Огонь» и «Гора» потребовали от него трех и двух попыток соответственно. - Это же старый твой комплекс, верно, Санада? «ФууринКазан»? А где же обещанное новое? Не поддаваться на провокации - большое искусство, и Санада только тихо выдохнул сквозь зубы. Атобе - мастер выводить противника из себя, он это делает уже, кажется, рефлекторно. «Молния». Атобе отшатнулся от вспоровшего воздух мяча. Нахмурился: - Повтори. «Молния» сдалась ему на шестой раз, а на восьмой перестали действовать и мгновенные перемещения. - Очень красиво, Санада, очень. Но, увы тебе, недостаточно хорошо. - В матче ты бы уже отдал два гейма, - не удержался Санада и тут же выругал себя мысленно: повелся! - Два гейма - это не сет, - фыркнул Атобе и тут же на мгновение словно бы потускнел. Переживает поражение? Сам Санада очень бы переживал такое. - Но теперь и эта техника бесполезна, можешь пытаться сколько угодно. «Сколько угодно ты не выдержишь», чуть не сказал Санада. Прикусил язык. Риккай не встретится с Хётеем в финале Национального. Незачем больше устраивать ритуальные танцы, дразнить, разжигать неприязнь и желание поставить соперника на место. Сейчас это будет не разогрев перед боем, а бессмысленная жестокость, не более. Он промолчал, и аура «Тени» окутала его мрачным облаком. Он видел, как расширились у Атобе глаза, а потом вдруг словно бы посветлели - серые глаза, куда светлее-то уже, пронеслось в уме, и он ударил «Огонь» из-под «Тени», одновременно желая, чтобы прием прошел удачно, и с нетерпением ожидая, как заработает «Ледяной мир». Атобе не владеет «Пределом Блистающего Разума», но его собственная техника ничуть не хуже, а может, даже и удачнее. Струны ракетки жалобно тенькнули, соприкасаясь с мячом; ракетку вырвало из руки Атобе и отшвырнуло метра на три. Санада изумленно выдохнул: Атобе почти точно угадал, куда придет мяч, он ошибся всего сантиметров на семь. Это из-под «Тени»! - В следующий раз оценю правильно, - Атобе улыбнулся торжествующе, машинально провел рукой по лицу, будто смахивая что-то, и Санада сморгнул: он ожидал увидеть прядку волос, прилипшую к мокрой от пота щеке, но прядки не было, верно, у Атобе теперь волосы куда короче... Привычка. Мелкая привычка, какие любит подмечать Нио. Бесполезное для игры наблюдение. - Санада, ты не заснул? Или слишком потрясен моей проницательностью? А ведь и правда, потрясен. Не слишком, но... да, Атобе более чем хорош. И вот это воплощенное великолепие проиграло наглому первогодку. Отважному, рисковому, талантливому, но все же первогодку. Возможно, Юкимуре будет... интересно. Если, конечно, они правильно посчитали расстановку Сейгаку на финале. - Сбоит твоя проницательность, - «Лес» из-под «Тени» Атобе все же пропустил. - Случайность. - Ты бы не был так уверен. Что не случайность, стало понятно где-то через час. Атобе вычислял (прозревал? или как у него это работает?..) примерно три из четырех ударов, чаще ошибался на «Лесе» и «Молнии», и отбивать мячи так, чтобы их труднее было взять, стоило ему большого труда. Если бы они вели счет, у Санады было бы уже довольно серьезное преимущество. Впрочем, если бы они вели счет, Атобе играл бы иначе. Санада не сразу заметил, что, несмотря на непрерывные подначки и всплески самолюбования, Атобе придерживается именно идеи тренировки. И притом тренировки в пользу Санады, а не в свою. Он не старался быть агрессивным, больше защищался, но эффективность защиты гасила большую часть усилий атакующего... - Ты воспроизводишь темп игры Тезуки. - Я все думал, когда же ты заметишь. Только не говори мне, что ты не ради него тренируешься. Да, для такого вывода не надо быть провидцем, уныло признал Санада. А вслух: - Скопировать его тебе не удастся. - Ниже моего достоинства копировать кого бы то ни было. Работай с тем, что есть, и пребывай в восхищении. Ну конечно. Разве мог Атобе ответить как-то иначе. Следующей была задумана «Молния», и Санада не отказал себе в маленьком мстительном удовольствии наметить траекторию удара совсем рядом с противником. Он не мог определить, сработал «Ледяной мир» или нет: не обладая демонстративной безэмоциональностью Тезуки, Атобе тем не менее отнюдь не показывал противнику чего-либо, что могло бы дать тому преимущество. Отобьет? Промахнется? Что-то черное и стремительное пересекло линию разметки. Кошка. Общественный корт, дыры в ограде, может, пробитые чьими-то подачами, а может, просто результат небрежения дирекции парка... Кошка неслась через корт, задрав хвост и совершенно не интересуясь происходящим. Подумаешь, люди с мячиками. Она проскочила у самых ног Атобе, и тот на долю секунды утратил концентрацию, отвлекшись на постороннее движение, чуть покачнулся... ...мячик пришелся ему в висок. По касательной, под углом, и запрыгал себе по корту, пока Атобе медленно, как подсеченная сосна, падал наземь. Санада перемахнул через сетку, едва заметив ее. - Атобе! ты цел?? ...однажды Нио спросил его, почему он никогда не использует удары, направленные в корпус противника, их ведь труднее всего отбить. Санада ответил коротко: «Это опасно». «Да ладно, - засмеялся Нио, - все так делают. Мячик же не железный, что опасного? Пара синяков?» Санада пожал плечами. Он не в состоянии был объяснить Нио, насколько на самом деле хрупок человек. Такое можно понять только на практике. На себе. ...Височная кость непрочна, ее можно сломать не то что кулаком - пальцем при должном умении. А уж мячиком, летящим быстрее автомобиля и крутящимся при этом... Крови оказалось много, под ней нельзя было понять, ссадина это или что-то более серьезное. Прощупывать что-то в этом месте Санада боялся. Он даже не очень понимал, стоит ли перенести Атобе на скамейку или лучше его вообще не трогать, а сразу вызывать «скорую». Он вообще последнее время очень нервничал, если при нем кто-то терял сознание. Слишком хорошо отложилось в памяти то падение Юкимуры. Атобе слабо дернулся, попытался поднять голову. - Что... это было?.. на корте?.. Санада чуть не заорал от облегчения. По крайней мере, Атобе был жив и соображал, что происходит. - Кошка. Как ты? Атобе сделал еще попытку приподняться. Не вышло. - Хуже, чем хотелось бы. Говорил он внятно, но медленно и тихо. - Ты видишь и слышишь нормально?.. - Вижу... не очень. Все плывет. Кровь потихоньку заливала Атобе глаза, он недовольно зажмурился и тихо застонал. Санада сцепил зубы, выдохнул и рывком поднял Атобе на руки. Все-таки лежать на земле - последнее дело в такой ситуации. Несколько шагов до скамейки дались ему с трудом - вес, почти равный собственному, тащить было непросто. - Я вызову «скорую», - сообщил он, устроив Атобе на скамье и кое-как вытерев ему лицо бумажным платком; Атобе не сопротивлялся и вообще не комментировал, и это казалось скорее плохим признаком. Кровь еще шла, хоть и меньше, а как ее останавливать, имея в распоряжении полпачки нестерильных платков, Санада не представлял. - Не надо... «скорую». Дай мой телефон, я водителю позвоню. Судя по голосу, Атобе мутило. - У тебя наверняка сотрясение. - Санада, пожалуйста. Атобе, говорящий «пожалуйста». Санаду передернуло. Это очень скверно, когда начинаешь видеть в противнике человека, и вдвойне - человека, который нуждается в помощи. И уж втройне - если в твоей помощи. Видеть Атобе таким Санаде совершенно не хотелось. - Где телефон? - В кармане... в куртке. Легкая ветровка висела на спинке скамьи. Санада пошарил по карманам, нашел мобильник. - Что набрать? - Последний... исходящий звонок... И да, это неимоверно трудно - сдерживаться, когда тебя тошнит после удара по голове. Санада знал: на его счету было как минимум три сотрясения мозга. Спортивные шлемы не всегда спасают от сильных ударов. Он вызвал последний набранный номер, дождался первого гудка, вложил телефон в руку Атобе. Вот что Атобе, бесспорно, умел, так это говорить коротко и по существу, когда нужно. - Забери меня с корта. И пригласи врача к нашему возвращению. Травма головы, сотрясение. Да, несчастный случай. Жду. Нажал на кнопку отбоя и зажал себе рот ладонью. Смотреть на это было тошно. Чувствовать, что виноват в происходящем, - еще тошнее. И собственное полное бессилие страшно раздражало. Санада припомнил, что при сотрясении мозга вроде бы нужно приподнять голову пострадавшего. Свернул из своей куртки что-то вроде подушки, подсунул Атобе под затылок. Атобе коротко улыбнулся, не открывая глаз. - Надеюсь... ты успел получить достаточно... пользы от этой тренировки. - Да. Спасибо. - Я... не желаю победы твоей команде... - пауза, чтобы переждать очередной приступ дурноты. - Но в матче с Тезукой... желаю тебе удачи. Санада не нашелся с ответом. В конце дорожки, ведущей к корту, показался бегущий рысью водитель.
Чтобы на следующий день собраться с силами для еще одного звонка Атобе, Санаде понадобился час. - Санада, надо же, кого я слышу. - Как... твое здоровье? - Очень мило с твоей стороны поинтересоваться. Точно как предполагалось, сотрясение мозга. Постельный режим, смертная скука, хочешь навестить? Санада поперхнулся. Чего-чего, а приглашения он совершенно не ожидал. И, видимо, от неожиданности согласился. По дороге он успел раз тридцать пожалеть о своем опрометчивом решении, изругать себя на все корки за небрежное обращение со свободным временем - до Национального осталось всего-ничего, а он вместо тренировок отправился навещать Атобе, с которым, по-хорошему, ничего серьезного и не случилось. Добравшись же до пункта назначения, Санада чуть не поддался трусливому порыву сбежать немедленно. Нет, что Атобе живет в шикарном особняке, он предполагал. Он только очень смутно представлял себе, а что такое, собственно, шикарный особняк. Особенно - что такое шикарный особняк по меркам семейства Атобе. Глядя на сооружение, скромно видневшееся из-за крон деревьев частного парка, Санада попытался прикинуть, а каково Атобе живется в этой штуковине, больше смахивающей на космический крейсер из «Звездных войн». Пришел к выводу, что неудивительно, откуда у человека такие своеобразные закидоны - при таком-то жилище, и со вздохом подошел к воротам парка. Видимо, нужно было представиться охране. - Молодой господин вас ожидает, - сообщил охранник, но вместо того, чтобы просто пропустить Санаду в парк, провел его в помещение, более всего напоминавшее посадочную площадку канатной дороги. - Прошу вас. Санада в легком остолбенении посмотрел на транспортное средство, куда ему предлагали сесть. Каплевидная гондола, двухместная, с прозрачным верхом и без признаков каких-либо средств управления. - Парк очень большой, пешком идти до самого дома довольно долго, - любезно пояснил охранник. - Машина доставит вас ко входу. Тихо понадеявшись, что Атобе все-таки не избавляется от тех, кто причинил ему неприятности, таким замысловатым способом, Санада устроился в гондоле. Аппарат стронулся с места и плавно... поехал?.. полетел?.. двинулся вперед. С этого момента Санада просто запретил себе удивляться чему бы то ни было, что его ожидало в доме Атобе. Решение, как оказалось, было очень верным. К тому моменту, как Санада добрался до комнаты Атобе, у него уже было стойкое ощущение, что он угодил на съемки фантастического фильма. Мало того, что парк в самом деле оказался гигантским, так еще и дом был ослепительно футуристического дизайна снаружи и местами весьма старомодного - внутри. Сказать, что у хозяев нет вкуса, однако, язык не поворачивался: масштаб здания подавлял и внушал невольное уважение. Пройдя следом за дворецким по многочисленным коридорам (и удивившись, отчего и внутри дома не передвигаются на каких-нибудь специальных машинках), Санада очутился перед здоровенной дверью, которая ему больше напомнила замковые ворота. - Молодой господин, к вам посетитель, - сказал дворецкий двери. Видимо, какое-то переговорное устройство все-таки в двери имелось, потому что реплика Атобе «Пусть заходит!» прозвучала очень ясно. Дверь отворилась бесшумно, хотя Санада уже почти ожидал противного скрипа - словно в старом рыцарском замке. Что за дурацкие мысли, сказал он себе, отважно шагая вперед. Дверь за спиной закрылась с легким шелестом, и Санада вздрогнул. Ему было не по себе от этого дома. - Никак ты потерял дар речи? - окликнули его, заставив вздрогнуть вторично. - Или здороваться при встрече перестало быть модно, а я тут лежу и не знаю последних тенденций? - Здравствуй, Атобе, - выдавил Санада, стараясь не очень уж таращиться на кровать размером с небольшую вертолетную площадку и Атобе, возлежавшего на этой кровати среди кружевных подушек, будучи облаченным в серебристо-голубую шелковую пижаму. Добавил зачем-то, больше по инерции: - Прости, я без цветов... - ...что соответствует моим пожеланиям, - заявил Атобе. - Я терпеть не могу болеть в окружении цветов, они напоминают о нездоровье и настраивают на пессимистичный лад. И да, здравствуй. Присаживайся. Санада внутренне поежился. До сих пор сколько-нибудь продолжительно навещать больных ему не случалось, только Юкимуру, но с ним было хоть понятно, как себя вести... Он в очередной раз пожалел, что согласился приехать. Табурет у кровати оказался низковат, ноги пришлось неудобно вытянуть. - Почему твои тебя не навещают? - вопрос вышел неуклюжим, но надо было что-то говорить. Атобе посмотрел немного странно. - Они не знают. - Не знают?.. - Я не сказал. К чему? Мне завтра уже можно будет встать с постели... и отправляться смотреть финал. А они бы беспокоились. - Да... - рассеянно подтвердил Санада, - наверное, беспокоились бы... Команда Риккая, когда болел Юкимура, очень беспокоилась. Они бегали навещать капитана почти каждый день, пока он был дома, а когда его клали в больницу на очередное обследование - ездили туда всей командой раз в неделю, а у кого хватало денег мотаться в Токио чаще - те и чаще. Но Санада не мог себе представить, чтобы Юкимура не сообщил команде, что с ним что-то не так. - Ну и незачем, - подытожил Атобе. - В результате заботы о команде ты скучаешь в одиночестве, - полувопросительно заметил Санада, его что-то смутно тревожило в ситуации, но он не мог понять, что именно. Атобе сверкнул улыбкой: - Во-первых, уже не в одиночестве и не скучаю. Во-вторых, а что, ты бы поступил иначе? - Нет, - сказал Санада не задумываясь. Разумеется, он не сообщал команде о своих травмах, когда это не влияло на тренировки. Да даже и когда влияло, просто говорил, что не сможет прийти. Совершенно незачем окружающим знать о его болезнях и слабостях. И кстати о болезнях... - Атобе, я... должен перед тобой извиниться за это происшествие. - Вот еще, - Атобе высокомерно вскинул голову и тут же поморщился от боли. - Я отвлекся, только и всего. - Это был небезопасный удар. Атобе сел прямее, нахмурился. - Санада, для игроков нашего класса травма мячом во время тренировки не может быть ничем иным, кроме как результатом собственной невнимательности. Каков бы ни был удар, мы можем его отбить или, по крайней мере, увернуться. Это аксиома для теннисиста национального уровня, ты не находишь? Санада чуть поднял брови: - Полагаю, я видел опровергающие примеры. Скажем, Татибана Киппей... - ...утратил квалификацию, - заявил Атобе безапелляционно. - Твой Кирихара, конечно, перспективен, но он пока еще далеко не на пике возможностей, а Татибана позволил ему себя атаковать. Жалкое вышло зрелище. - Ты самоуверен. - Я уверен в себе. И, например, в тебе тоже - на сей счет. Ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Санада действительно за последние годы ни разу не пропустил чужой атаки такого рода на корте. Разве что... - Все же ты неправ. Я пропускал удары в корпус. - Когда это? - Любой матч с Юкимурой. - А-а, - впервые Атобе не смотрел на собеседника. Задумчиво подергал кружевной уголок подушки. - Дитя Богов. И легендарная способность лишать противников слуха-зрения-чего попало. - Не легендарная. Реальная. - Я же не сказал - мифическая. - Верно. - Это тоже... другой уровень. - В каком смысле? - неприятно удивился Санада. - Хочешь сказать, Юкимура не игрок национального уровня? Атобе скривился: - Не то. Он гений. Такие, как он... внесостязательны. - Не понял. - Вот ты, Санада, как достигаешь новых высот в теннисе, а? - Тренировками, - Санада пожал плечами: зачем спрашивать очевидное? - А Юкимура? - Трениро... - и прикусил язык. Юкимура всегда тренировался много, но... новые высоты? Сила, скорость, выносливость - это само собой, а вот способность видеть сквозь чужие техники была у него, кажется, всегда. Во всяком случае, за всю среднюю школу Санада не помнил у Юкимуры ни единого нового приема. Только основы, какие-то базовые вещи - и это пугающее сверхзрение. - Вижу, ты проникся. Попробуй теперь вспомнить, как переходит на следующую ступеньку Фуджи из Сейгаку. - Э-э... Никогда не задумывался. - Потому что аналитик в твоей команде не ты, - понимающе кивнул Атобе. - Так вот, Фуджи один из очень немногих, кто способен изобретать и применять новые техники без предварительной шлифовки, непосредственно во время матча. Но обычно - в состоянии стресса, под давлением. Он тоже гений. - Я слышал, что его называют так. - У меня пока мало информации по Эчизену. Но похоже, что и он такой же. Санада припомнил свой матч с коротышкой. Потом матч Атобе. - Возможно. - Так вот... черт! - Атобе азартно приподнялся на локте, собираясь продолжить лекцию, и тут же схватился за голову. - Осторожнее... тебе же не зря прописан постельный режим, - упрекнул его Санада и тут же подумал, что, наверно, Атобе точно так же, как и Юкимура, мучается вынужденным бездействием. Пусть даже только на один день. - Так вот, - упрямо повторил Атобе, - гении так же непредсказуемы, как стихийные бедствия. Никто, включая их самих, не знает, как и когда сработает их дар и в чем это выразится. Так что когда в тебя летит мячик от одного из таких игроков, это больше вопрос твоего личного везения, чем подготовки - сумеешь ты отбить удар или нет. Играть с ними - захватывающе, выигрывать у них - здорово, но это больше рулетка, чем честный теннис. - Впечатляющая теория, - не удержался Санада; идея о том, что в его игре с Юкимурой от него самого мало что зависит, оказалась неожиданно болезненной. Хотелось дать сдачи. - Я чуть было не решил, что ты пытаешься оправдаться за проигрыш Эчизену. Сказал и тут же понял, что зря. Все-таки Атобе проиграл достойно. Пожалуй, достойнее, чем он сам. - Вот она, человеческая неблагодарность, - вздохнул Атобе. Чуточку слишком картинно. - Вот так делишься ценной информацией, а тебя потом обвиняют в необъективности... - Извини. - Хм? - Извини. Я сказал не подумав. - О. ...Приятно слышать. Между прочим, Санада, а ведь тебе пора на тренировку - я не ошибаюсь, тренировка у вас начинается в три часа? Санада дернулся, бросил взгляд на часы. Полвторого, он сам не заметил, как пролетело время, и на общественном транспорте он никак не успевал добраться до школы вовремя. - Я распоряжусь, чтобы тебя отвезли, - сказал Атобе. - И уж сделай одолжение, постарайся завтра выиграть. - Я и без тебя намерен выиграть! - вспыхнул Санада. Одолжение! Подумать только! - Да-да, - ласково улыбнулся Атобе, - боевой настрой - половина дела. Надеюсь, ты покажешь красивый теннис. Жаль, что вчерашняя тренировка вышла короткой. Я бы и еще поиграл. Вчерашняя тренировка, вспомнил Санада, длилась три с лишним часа. Но он это заметил только потом, когда Атобе уже увезли. - Скорейшего выздоровления, - пожелал он, поднимаясь. - Как отсюда выбираться?.. Атобе махнул рукой - мол, не стоит беспокойства. - Тебя проводят, - сообщил он, нажимая кнопку звонка у изголовья. За дверью Санаду ждал дворецкий, у ворот парка - машина с водителем, на тренировку он в результате приехал на четверть часа раньше, и очень хорошо, потому что после визита к Атобе мысли разбегались, как стая кошек, и на то, чтобы вернуться в привычное состояние духа, требовалось некоторое время. Безумный дом, теория о гениях... с Атобе сложно и странно было общаться. Но почему-то хотелось еще. Однако впереди был Национальный, и Санада заставил себя не думать о всяких глупостях.
...Эчизен ушел на свой матч. На корте остались все те, кто помогал ему восстановиться. Атобе развалился на скамейке так, будто она принадлежала ему одному. Выглядел он так же самоуверенно, как обычно, разве что чуть побледнел. И взгляд казался каким-то... рассеянным, что ли? Несфокусированным. - Иди, там сейчас начнется, - и голос ровный, как будто он уже час на скамейке сидит. - Ты не пойдешь? - бросил Санада, направляясь к выходу. Идти было больно, но терпимо. Возможно, потом суставы отомстят за издевательство, и надо было бы позаботиться о себе, но это терпело до вечера. - Не прямо сейчас. Что-то в интонации Атобе заставило присмотреться к нему повнимательнее. - Ты совсем ума лишился - водить вертолет после... нашей тренировки? - а зрачки-то у него расширенные, потому и кажется, что смотрит куда-то сквозь реальность. - И в теннис играть... - Как видишь, мне не мешают такие мелочи. Восхищайся моим совершенством. И иди уже, пропустишь интересное. Что сам Атобе, похоже, именно что собрался пропускать интересное, Санада упоминать не стал. В конце концов, это его личное дело, хочет он смотреть решающий матч финала или нет.
...Принимая награду за второе место, Санада некстати вспомнил «теорию о гениях». Юкимура на построение не пошел, отдыхал (а скорее, одиноко психовал) в раздевалке. Он старался не позволять команде видеть свою слабость, но на то, чтобы выйти на награждение, его все-таки не хватило. Возможно, будь он здесь, Санаде и в голову не пришли бы выкладки Атобе... А так - вспомнилось. Рулетка? А если два гения играют друг с другом - тоже рулетка? С чем столкнулся Юкимура, как это выглядело с его стороны? Вряд ли он когда-нибудь согласится разговаривать об этом. Он не любил - о плохом. О поражениях, о болезнях. Порой Санаде казалось, что прозвище Дитя Богов куда ближе к реальности, чем можно подумать. Вплоть до избегания «нечистых» тем. С ним всегда было сложно. А теперь, наверное, будет еще сложнее. Проигравший Юкимура... нет, на этом месте Санаде отказывало воображение. Пожалуй, это даже хорошо, подумал он и вздрогнул от самой этой мысли, что клубная активность для третьего года заканчивается осенью. Играть в теннис, бесспорно, хотелось, но находиться в тени Юкимуры-после-поражения... было страшновато.
...А поздно вечером зазвонил телефон. Звонка Санада не ждал, он уже лег спать, поэтому пришлось вставать и ковылять до тумбочки, где он оставил мобильник. Ноги отказывали. - За всей этой суматохой с Эчизеном я забыл поздравить тебя с победой, - вкрадчиво сказали в трубке. - Жаль, матча увидеть не удалось. Судя по комментариям, было в самом деле красиво. - Спасибо, - отозвался Санада. - А что, последние модные тенденции предписывают не здороваться?.. Атобе рассмеялся: - Еще немного, и ты научишься шутить. Мы с тобой здоровались сегодня. Или нет? - Не помню, - сказал Санада честно. Он и правда не помнил. Не до того было. - Значит, это не так уж важно. Между прочим, я рассчитываю на твое свободное время завтра. - Свободное время?.. - Считай, что мне не дает покоя недоигранная тренировка. - Больная голова тебе покоя не дает, - сказал Санада вяло. - Я не буду завтра играть. И тебе не стоило бы. В трубке помолчали. - Ладно. Но учти, я не люблю оставлять дела незаконченными. То, ради чего мы тренировались, уже завершено, хотел сказать Санада - но вместо этого неожиданно для самого себя предложил: - Послезавтра, если тебе так уж срочно нужно. Но я буду не в лучшей форме. - Скорее всего, все равно в лучшей, чем кто угодно из доступных мне сейчас партнеров, - фыркнул Атобе. - Утро, вечер? У меня или, э-э, где-нибудь еще? В голосе его явно зазвучала ирония. Дыры в ограждении, кошки на корте. - Я приеду, - вздохнул Санада. - Надеюсь, «доиграть тренировку» в твоем представлении не растянется еще на полгода?.. - Посмотрим, - загадочно посулил Атобе и отключился. - Кажется, это добрая традиция - соглашаться на предложения Атобе и потом жалеть, - буркнул Санада себе под нос, рухнул обратно на кровать и заснул - мгновенно и очень крепко.
Охрана, самодвижущаяся гондола, дом и почтительный дворецкий Санаду уже не удивили. Вот корт - да. Корт был... вылизан, самое подходящее слово. Как новенький. Как будто его вчера закончили строить к игре и до сих пор туда не ступала нога теннисиста. Но этого никак не могло быть, учитывая, что Атобе наверная тренировался здесь как проклятый как минимум перед Канто, а скорее - все то время, что вообще жил в этом доме. Атобе был уже на месте, сидел в теньке, придирчиво проверял струны у ракетки. Увидел Санаду, помахал рукой: мол, заждался, давай быстрее! - Привет, - сказал Санада, входя на корт. На секунду отвлекся на странное непривычное ощущение, потом сообразил: даже на самых лучших кортах сетчатая калитка всегда немного гудит и поскрипывает, когда ее открывают. Здесь она не издала ни звука. - Ты первым успел, - недовольно заметил Атобе. - Привет. Я щедр: выбирай сторону. Санада посмотрел на корт, залитый солнцем, на тень от сетки, лежащую на траве контрастной рябью. - Раз ты так самоуверен, то я предпочту играть по солнцу. И следовало бы догадаться, что у Атобе корт будет настоящий травяной. Это значит - быстрее двигаться и ловить мяч ниже над землей. Наверняка на самом деле корт здесь не один, наверняка есть крытый... а может, их тут вообще весь возможный набор, и еще со сменными покрытиями, от этого приюта миллиардеров чего угодно можно ожидать... Санада поймал себя на том, что обстановка, буквально кричащая о сумасшедшем богатстве хозяев, совершенно не раздражает. Может, потому, что это уже богатство за пределами воображения нормального человека. Интересно, как Атобе до сих пор удается оставаться хотя бы приблизительно в своем уме в таких условиях... Удар по мячу отдался ноющей болью в коленях. Хм. Он пропустил тренировку в додзё вчера и сегодня, но завтра никуда уже не деться - нужно будет пойти, дед непременно заметит его состояние, и ой, что тогда будет... - Санада, ты не проснулся с утра? - Тебя берегу! - огрызнулся Санада, стараясь не кривиться. - Я как-нибудь сам о себе позабочусь! - от мяча в стороны брызнули вырванные травинки. «Тангейзер». Три дня назад у человека было сотрясение мозга. Наверное, он все-таки не вполне в своем уме. Хотя соглашаться играть с Атобе, когда сам с трудом ходишь - это тоже нужно быть совсем сдвинутым. С другой стороны, Санада не мог вспомнить, когда он последний раз играл просто так. Не официальный матч, не тренировку определенных навыков - просто побегать по корту в свое удовольствие, попробовать мелкие новшества без оглядки на общую стратегию игры или команды. До следующего чемпионата еще почти год, и не факт, что в старшей школе удастся попасть в регулярный состав сразу же... а пока можно вот так вот, почти дурачась, гонять мячик. Про то, что ноги болят, он вспомнил, когда очередная подача противника вдруг смазалась, ушла далеко в сторону, а сам Атобе, морщась, прижал ладонь к глазам. Тень скамейки протянулась почти до разметки, футболку можно было выжимать, колени мелко дрожали и ужасно хотелось пить. - Атобе, ты ненормальный. - Только не говори, что тебе не понравилось, я все равно не поверю, - Атобе, пошатываясь, подошел к скамейке и рухнул на нее, не отнимая руки от лица. - Понравилось, - сознался Санада, садясь рядом и изо всех сил стараясь не показать, как подкашиваются ноги. - Но ты все равно ненормальный. - Гениальность тоже девиация. - Что?.. - Неважно. Останешься пообедать? Санаде сразу представилось виденное в фильмах про европейскую красивую жизнь: гигантский обеденный зал, стол на сотню персон, десять вилок для разных блюд и поди выбери нужную... Ужасно. Просто ужасно. С другой стороны, не хватало еще пугаться вилок. - Если это не затруднительно. Атобе только рукой махнул. Ну разумеется, не затруднительно - ему-то.
А к душевой в этом дворце прилагался бассейн, и в другое время Санада с удовольствием поплавал бы, но, во-первых, он не знал, сколько ему отведено времени на приведение себя в порядок перед обедом, а во-вторых, всерьез опасался судороги или еще чего-то столь же жизнеутверждающего. Он чувствовал себя уже какой-то сказочной Русалочкой, которая вышла из моря от большой любви и всю оставшуюся жизнь страшно мучилась от боли в ногах. Как там - словно ходила по ножам? Или что-то вроде. Дед завтра прибьет за такое обращение с собственным телом. И правильно сделает. Если, конечно, вообще хватит сил дойти до тренировки... В раздевалке Санада обнаружил свою сменную одежду, которую он довольно небрежно бросил на скамью, аккуратно сложенной, кроссовки - отчищенными от зеленых пятен травы, а рядом в маленьком пластиковом лотке - тюбик охлаждающего и обезболивающего геля. Атобе захотелось горячо поблагодарить и удавить одновременно. Знал же, зараза! Знал или заметил во время игры, провидец чертов, что у гостя за проблема. Но сначала продолжал тренировку, покуда у самого голова отваливаться не начала, а потом вот - позаботился. Интересно, у него с командой те же отношения? Сначала загонять до полусмерти, а потом по шерсти погладить? Впрочем, эффективно. Гель был ядреный, не из таких, какие можно купить в любой аптеке. Колени почти онемели, боль рассосалась за считанные минуты - как будто вкатили хороший укол обезболивающего. Наверняка у такого снадобья список побочных эффектов - отсюда до Осаки, но сейчас было принципиально, что оно действует. Все самое лучшее, наверно, таков здешний девиз.
Ходить по дому в сопровождении прислуги было все еще непривычно, но иначе не получалось. Санада заблудился бы, даже имей он карту: столько здесь было поворотов, лестниц, лифтов, стеклянных коридоров, соединявших крылья особняка. Все сильнее веяло духом кинематографа: в таком месте более уместно было бы снимать фильмы, чем жить. Впрочем, комната, куда его привели в конце концов, была небольшой и уютной. На вкус Санады, намного более уютной, чем спальня Атобе, куда он угодил прошлый раз. Если, конечно, это была спальня, а не специальное место для приема гостей в постели. По крайней мере, Санада ничуть бы не удивился, окажись это так. Эта же комната изрядно напоминала гостиную в обычном доме, чьи хозяева нашли удачный компромисс между японской и европейской обстановкой: низкий стол, мягкий ковер, подушки на полу, здоровенный плазменный экран заделан в стену заподлицо, много дерева в оформлении. Присутствовал некий дух обжитости, и нащупав в ворсе ковра какую-то твердую вещицу, оказавшуюся при ближайшем рассмотрении подвеской с телефона, Санада даже улыбнулся. - О, так вот она где, - хмыкнул Атобе, неслышно вошедший в комнату. - Это Гакуто потерял, весь извелся и нас задергал. Надо будет отдать. - Ты тут команду принимаешь? - Команда у меня давно по всему дому бродит. Так веселее. - А твои родители не раздражаются? - Санада представил себе команду Риккая, весело тусующуюся в старом и большом, хотя, конечно, не таком громадном, как этот, доме своей семьи, и содрогнулся. Атобе вскинул брови. - Родители? Да они тут бывают хорошо если раз в месяц. Все время болтаются за границей. Появилась горничная, прикатила столик с обедом, быстро расставила все на столе, исчезла почти бесшумно. - И ты... все время один? - Это удобно, - отрезал Атобе. «Не хочу разговаривать на эту тему.» Юкимура сейчас говорил точно таким тоном, если кто-то пытался завести с ним беседу про теннис. По счастью, таких идиотов находилось немного. А есть, оказывается, хотелось просто зверски. - Я не засек время - сколько мы играли? - осведомился Санада, подбирая палочками последние рисины. - Три часа, сорок восемь минут. Неплохо для тренировки. Хочешь полюбоваться со стороны? - Как это?.. Атобе ухмыльнулся. Взял пульт, повозился с кнопками. На экране вспыхнула ослепительная зелень корта. - Камера, правда, одна. Я собирался установить четыре, но... - тут он на мгновение замешкался, словно сбился с мысли, потом жизнерадостно закончил: - ...пришлось бы сначала делать монтаж записи, такое не посмотришь сразу по горячим следам. На экране заметались две фигурки, и Санада затаил дыхание: у него было несколько записей его тренировок, но довольно скучных, а тут... Вот так заболевают нарциссизмом, подумалось ему. Они оба действительно очень хорошо играли. Со стороны были видны кое-какие мелкие огрехи; первые несколько минут он сам приноравливался к непривычному покрытию; вот здесь подводили ноги, а вон там Атобе его просто обхитрил... - Отмотай секунд на двадцать назад, а? - Да-да, как раз хотел... Чай им подавали дважды. Игра была совершенно неисчерпаемой темой для разговора, и к тому моменту, как запись закончилась, а Санада вспомнил, что пора бы и честь знать, за окном давным-давно стемнело. Санада вытащил телефон - собирался позвонить домой, предупредить, что скоро приедет, - и сообразил, что как выключил его перед началом тренировки, так до сих пор и не вспоминал о его существовании. Впрочем, ему мало кто звонил обычно... На экране высветилось сообщение о семи неотвеченных звонках. И все с одного номера. Юкимура. - Что-нибудь случилось? - осведомился Атобе. Видимо, Санада сильно изменился в лице. - Я пропустил... звонок, который не стоило пропускать, - нехотя признался Санада. На душе заскребли кошки. Течение будущего разговора с Юкимурой было до жути предсказуемо: «Генъичиро, где ты был? я беспокоился... В гостях?.. - в голосе проступают ядовитые нотки. - Надеюсь, ты хорошо развлекся. Чем занимались? Ах, играли в теннис? - на этом месте Юкимура наверняка вздохнет и с интонацией «нет у тебя, друг мой, ни стыда, ни совести - играть в теннис, когда я нуждаюсь в тебе!» скажет: - Надеюсь, я тебя не очень побеспокоил...» Ну, и потом изложит суть дела, с которым он звонил. И если окажется, что он как раз тоже хотел предложить выбраться на корт... Они ни о чем не договаривались, Санада не нарушил никаких обещаний, но ему стало так паршиво, будто он совершил маленькое предательство. - Могу я чем-нибудь помочь? - тихо спросил Атобе. - Боюсь, что нет. Извини, мне уже совсем пора... Спасибо за сегодня. - Спасибо, что заглянул. Можешь не спешить, до дома тебя довезут. По-хорошему, надо было бы отказаться. Если б не пропущенные звонки, Санада и отказался бы, но сейчас... домой нужно было как можно быстрее. И он благодарно кивнул. Через четверть часа, бездумно отслеживая взглядом несущуюся за окном лимузина цепочку фонарей, он вспомнил, что не уточнил у Атобе, считает ли тот тренировку доигранной. И копию записи тоже не попросил, а хотел. И название геля не запомнил... Как выяснилось, Юкимура, к счастью, намеревался позвать Санаду не на корт, а всего лишь на выставку, и пошел в результате с Янаги. И хотя содержание беседы с капитаном Санада предугадал с точностью до слова - все-таки Юкимуру он знал давно и хорошо, - далеко идущих последствий этот день не имел. Поэтому когда через три дня определитель высветил на экране телефона имя Атобе и Санада услышал еще одно предложение посетить его корт, он согласился не раздумывая.
Теннисным клубом теперь руководил Кирихара. Ответственность придала ему некоторой важности и осмотрительности, а также подарила привычку украдкой спрашивать совета у семпаев по разным поводам. Семпаи на советы не скупились, весело было всем, едкая горечь поражения постепенно выгорала под жарким солнцем сентября и под грузом подготовки к экзаменам. Как будто они все внезапно вспомнили, что кроме тенниса вокруг полно не менее важных вещей. Все, кроме Юкимуры. Юкимура ушел в теннис с головой. Он совсем перестал учиться, пропадал целыми днями то на корте, то у тренировочных автоматов. Санада и Янаги пытались вытащить его в нормальную жизнь, но упрямству капитана, вздернувшему его летом на ноги за три недели после операции, им нечего было противопоставить. Юкимура чего-то добивался сам от себя - ощупью, в одиночку, не желая принять ни помощи, ни совета, он все больше отдалялся от старой команды и в конце концов заявил прямым текстом: «Когда обыграете Эчизена, старшего или младшего, тогда приходите рассказывать мне, как жить. До того избавьте меня от ваших поучений.» Янаги еще на что-то надеялся, а вот Санада, услыхав такое, только вздохнул. Юкимура-который-принял-решение - это непробиваемая и несдвигаемая стена. Единственное, что теперь можно было для него сделать - это подстраховывать в школе да иногда, когда ему требовалась какая-то креативная подпитка, составлять компанию на концерт или на выставку. У Юкимуры были какие-то очень особые отношения с искусством, что-то он черпал из музыки и живописи - вдохновение ли, новые ли идеи. Он не рассказывал. Возможно, острое чувство собственной ненужности и беспомощности заставляло Санаду всякий раз принимать приглашения Атобе. А приглашения следовали все чаще. Однажды, когда, уже вернувшись домой, Санада услышал в трубке предложение заглянуть завтра, он отозвался: - Тебе проще было предложить мне у тебя переночевать. - Хм, ты думаешь? - в голосе Атобе послышались нотки ехидства. - А ты счел бы такое предложение приличным? Санада поперхнулся, попытался себе представить, как бы это могло выглядеть... - Пожалуй, нет, ты прав, - сообщил он, прокашлявшись, - но раз я имел неосторожность сам это озвучить... - В следующий раз не упущу возможности сделать тебе неприличное предложение! - развеселился Атобе. В конце недели Санада и впрямь остался у Атобе на ночь. Впрочем, играли в теннис они меньше, чем обычно, потому что в гости свалились Мукахи и Шишидо с Оотори, и весь вечер компания провела у бассейна и в бассейне, а Санада с немалым изумлением обнаружил, что былые противники вполне могут быть приятны в общении. А еще ему начало казаться, что Атобе нервничает. Не во время игры, а вообще. Нет, он оставался приветливым хозяином, блистательным теннисистом и редкостно самовлюбленным типом, но... что-то было неправильно. Санада бы и не заметил ничего, он не так хорошо знал Атобе, да тот и не был склонен раскрываться перед каждым встречным, пусть даже партнером по игре... но у Юкимуры сейчас так же сухо поблескивали глаза и он так же обрывал разговоры на, казалось бы, совершенно невинных местах. Однако Юкимуру, на правах старого друга, хотя бы можно было теребить. Атобе - нельзя, да и не хотелось. Мало ли какие проблемы могут быть у такого, как он.
Почти весь сентябрь Санада делил свое время между школой, додзё, подготовкой к экзаменам и Атобе, и ему хотелось шесть-семь дополнительных часов в сутках. В двадцатых числах резко испортилась погода. Горячие напитки в уличных автоматах моментально приобрели злободневность, без зонта из дома никто не выходил. Приехав к Атобе в очередной раз, Санада впервые был препровожден дворецким на крытый корт. Атобе вместо разминки читал какие-то бумаги. - Привет, - сказал он, не поднимая головы. У них почти сразу появилась любимая маленькая игра - кто успеет поздороваться первым, но так, чтобы не кричать издалека. Сегодня успел Атобе, а вообще все чаще получалось - хором. - Привет, - отозвался Санада, чуть удивляясь отсутствию обычного энтузиазма. - Играем? - Минуту. Санада, у меня есть для тебя предложение, от которого ты не сможешь отказаться. И даже, представь, приличное. - Это какое же? - поразился Санада. Атобе отделил от бумаг нижний лист, протянул Санаде. Это был рекламный минипостер международного юношеского чемпионата по теннису. Пять стран-участниц, много трескучих слов про будущее национального спорта. Бросилось в глаза: только парные выступления. Судя по всему, за пафосными речами скрывалась весьма коммерциализированная затея. - Кто-то сделает на этом много денег, - сказал Санада, изучив постер. - А в чем заключается твое предложение? - Я хочу заявить нас с тобой как дубль на этот чемпионат. - А?! Атобе кивнул, подтверждая, что Санада не ослышался. Еше раз пробежавшись глазами по листку, Санада выделил даты: третье и четвертое октября. Меньше двух недель. - С чего ты взял, что я не откажусь? - А почему бы тебе отказаться, а? - Мы не сыгранная пара. - Есть время это исправить. - Вряд ли туда берут кого-то с улицы. - Я потом расскажу тебе, кого и почему туда берут. Можешь быть спокоен, ты для них весьма желанный игрок. - У меня нет лишнего времени. - Тебе не понадобится больше времени, чем ты тратишь на теннис сейчас. - Я просто не хочу. - Тогда Япония проиграет чемпионат в нашей возрастной группе. Обмен репликами напоминал ожесточенные удары по мячу, но на последней фразе Атобе Санада споткнулся: - Это еще с какой стати?! - Элементарно, Санада. Я знаю, кого набрали в состав сборной. Из тех, кто в самом деле может что-то серьезное, там почти никого нет. Тезука опять со своей рукой, Золотая пара Сейгаку - отказались от участия. Шитенходжи все отказались вслед за Ширайши... несерьезно, в общем. Чемпионат неудобен по срокам, последний триместр средней школы - все отговариваются недостатком времени. - То есть, ты считаешь, что я обязан согласиться из патриотизма? - И это тоже. Разве я ошибаюсь? - глаза Атобе посветлели, как будто он применял «Ледяной мир» в споре. - ...Нет. Не ошибаешься... - Санада тяжело вздохнул. - Заявляй. Между прочим, а ты уверен, что больше никто из серьезных игроков не подаст заявку? - Я в этом убежден. Сегодня последний день приема, - Атобе торжествующе улыбнулся, достал телефон и быстро что-то набрал. - Вот и все, заявка отправлена. А нам с тобой теперь нужно тренироваться в паре. - Ты был убежден, что я отвечу «да»?! - На все сто процентов. А вот и наши партнеры на сегодня... Глядя на входящих в зал Шишидо и Оотори, Санада тоскливо подумал, что надо бы, наверное, как-то учиться настаивать на своем, если уж имеешь дело с Атобе.
К концу этой тренировки Санада уверился, что Атобе - не парный игрок по природе своей. Его стремление контролировать всю площадку, характерное для опытного одиночника, страшно мешало. Впрочем, Санаде его собственная аналогичная привычка мешала ничуть не меньше. Он неплохо справлялся с парными матчами, когда с ним вставал Янаги - тот всегда мог посчитать возможности партнера и брал на себя руководство игрой, или Маруи - просто нужно было отдать ему пространство у сетки и больше не беспокоиться на сей счет. Здесь было куда сложнее. Здесь, откровенно говоря, просто ничего не получалось. Нет, брать геймы у Шишидо и Оотори - удавалось. С колоссальным трудом, с напряжением всех сил. Ну, пусть не всех, но Санада так выматывался прежде разве что в матче с Эчизеном. И судя по тому, как выглядел Атобе, ему приходилось не легче. Несколько раз они чудом не столкнулись. Перехватывали друг у друга мячи, забываясь, и оставляли открытыми углы, куда немедленно били противники. Хетейский дубль был далеко не самым лучшим среди участников Национального, но даже против них играть оказалось тяжело. - Ты извини, конечно, капитан, - заявил Шишидо, когда счет стал 5:5, - но вам бы хоть договориться, кто что делает... смотреть на вас страшно. Вы так друг друга поубиваете в конце концов. Санада ожидал, что Атобе вскинется, заявит что-нибудь из своего неисчерпаемого репертуара «круче меня только горы, яйца и повороты». Однако тот только резко кивнул: - Учту. Кажется, хетейцы тоже готовились к другой реакции. Оотори ошеломленно приоткрыл рот, Шишидо нахмурился. Следующий гейм новоиспеченной паре удалось выиграть, но потом хетейский дубль пошел в атаку всерьез... Тай-брейк долго не продлился. - Свободны, - бросил Атобе однокашникам. - Дом в вашем распоряжении, мы тут еще позанимаемся. Судя по энтузиазму, с каким те испарились из зала, столь широкие возможности предоставлялись им не впервые и они прекрасно знали, как этим можно воспользоваться. - Дом не жалко?.. - машинально спросил Санада, оглядываясь в поисках полотенца. - Не жалко, - отмахнулся Атобе, - эти тихие... да и вообще - не жалко. А ты не о том думаешь. Санада выдержал паузу, собираясь с мыслями. - Ерунда получается. С этим на люди показаться стыдно. - Предложения? - Не знаю. Жаль, что ты уже отослал заявку. - Так легко сдаешься? - Я предупреждал, что мы не сыгранная пара. - А я говорил, что у нас есть время это исправить. - Хорошо, твои предложения? Они посмотрели друг на друга. Первым рассмеялся Атобе. - Хорошо, давай смотреть, что у нас есть. «Ледяной мир» никуда не делся, «ФууринКазан» тоже. Ты можешь принять практически любой удар, я могу с высокой вероятностью угадать, где у противника слабое место... - Есть еще твое «Рондо разрушения». - Два, может быть, три раза, пока от него не начнут уходить. Или меньше, если противник будет с мозгами. Ты сам не ловишься на «Рондо» в принципе. Это так, для разминки. - «Тангейзер». Но ты возьмешь гейм на одних подачах, а потом еще гейм будешь вроде рыбы на берегу. Это мы уже проходили. Атобе коротко зашипел сквозь зубы. Эта подача в самом деле требовала от него предельного напряжения, и хотя Санада чаще всего не мог ее отбить, потом он легко возвращал утраченные позиции, пока Атобе пытался унять дрожь в руках. - Еще есть твои быстрые передачи у сетки, - то, с чем Атобе так и не научился справляться, на малых расстояниях ему не хватало мышечной реакции. Это злило его страшно, но в упрямстве он, пожалуй, был равен Юкимуре - и до бесконечности пробовал что-нибудь противопоставить неподатливой технике. Санаде иной раз представлялось, что надели природа Атобе тем же даром, что Юкимуру, и они стали бы друг для друга идеальными, единственно возможными соперниками. - Подводим итоги, - заявил Атобе. - У нас есть техники на все случаи жизни, и мы не умеем их сочетать. Еще у нас есть привычка к атакующей игре. Что я упустил? - Я не знаю, как у тебя, а у меня нет даже теоретического общего представления о том, как пара на корте добивается взаимодействия. - Я думал до сих пор, что достаточно просто хорошо играть, и это придет само, - сознался Атобе. - Я играл в паре с Кабаджи, но Кабаджи... он просто умеет подстраиваться под кого угодно. - Я тоже так считал. У нас пары можно составлять произвольно... просто меня обычно не ставили в пары. - Ладно, - сказал Атобе после недолгого молчания, - предлагаю завтра до тренировки расспросить парных игроков своих команд, как, черт подери, они это делают. Ну и, надеюсь, понятно, что до чемпионата мы тренируемся ежедневно? Санада с некоторой тоской подумал об уроках. Потом вспомнил, что до чемпионата времени - всего ничего. Догнать упущенное он, несомненно, сможет. Вот только... - Атобе, и зачем тебе понадобился именно этот чемпионат? С твоими возможностями можно выбирать любой, какой в мире найдется... Атобе метнул на Санаду косой взгляд. Короткий, но такой, что разом стало понятно: вопроса этого задавать не следовало, ответа на него ждать не приходится и тему лучше поскорее замять. - Надеюсь, твои ребята не заблудились, - под руками взвизгнула молния на чехле для ракетки. Играть больше не хотелось. - Все может быть, - рассеянно отозвался Атобе. - Пойдем. Возможно, придется их поискать...
- Чего?.. - ошалело переспросил Маруи, едва не подавившись жвачкой. - В каком смысле - как добиваемся взаимодействия?.. - В прямом, - вздохнул Санада. Маруи был первым, кто попался ему в школьных коридорах, и, возможно, это был наилучший выбор: объяснений Янаги можно было и не понять, Джакал был не слишком-то хорош в объяснениях чего бы то ни было, а от Нио или Ягю имелся риск получить какую-нибудь изощренную насмешку вместо толкового рассказа. Точнее, от одного Нио, но Санада не очень-то полагался на свое умение различать, кто из них в данный момент кем прикидывается или не прикидывается. - Ну, - Маруи серьезно задумался. - Тренируемся вместе. Много. - Но как это начинается? Если сначала не получается вообще ничего. Маруи прищурился: - Санада? Ты собрался играть с кем-то в паре? - Я этого не говорил, - поспешил уточнить Санада. Конечно, в клубе они уже не состоят, но как отреагирует Юкимура, если узнает... особенно если узнает, с кем именно в паре играет Санада... Зеленый пузырек жвачки лопнул с тихим хлопком. - С тебя мороженое, с меня подробная лекция. - Не прохладно для мороженого? - Прибавь горячий шоколад, - Маруи ослепительно улыбнулся, в бессчетный раз заставляя Санаду задаться вопросом, как он умудряется сохранять хорошие зубы при таком пристрастии к сладкому, - и я даже никому не скажу, что ты изменяешь команде. - Шантажист. - Ты сам виноват, мог и не спрашивать. - Ну ладно, ладно... - злиться было совершенно не с руки. - Горячий шоколад и мороженое, но я хочу понятного объяснения. - Все, что в моих силах.
К Атобе Санада опоздал на час. Хорошо хоть догадался написать сообщение, что задержится. - Я уже начал опасаться, что ты решил таким замысловатым образом все-таки отказаться от чемпионата, - ядовито откомментировал Атобе, который в ожидании партнера гонял по корту попеременно то Оотори, то Шишидо. Походило на избиение младенцев. «Младенцы», впрочем, не жаловались. Наверное, уже привыкли за два с лишним года. - Занимался расспросами, - не повелся на подначку Санада. - Получил пригоршню полезных советов, включая плохо применимые. - А. Я тоже. - Сначала обсуждаем или играем? - Играем. На обсуждение у нас уйдет очень много времени, предсказываю. - Знаешь, что делали с пророками, чьи предсказания не сбывались? Атобе удивленно воззрился на Санаду: - Хочешь сказать, ты мне не веришь? - Нет, я, конечно, восхищаюсь твоим совершенством и все такое, но... По ту сторону сетки сдавленно хрюкнули в кулак. - Шишидо, ты ведь собираешься в теннисный клуб в старшей школе, а-а? - ровно поинтересовался Атобе, не оборачиваясь. Шишидо резко перестал смеяться. - Я это... ничего такого. А ведь его побаиваются, подумал Санада. Любят, уважают, ценят... в гости ходят... но побаиваются все равно. Интересно, за что. Академия Хетей - непростое местечко, кого попало туда не берут, и там надо действительно хорошо уметь взаимодействовать с людьми, чтобы добиться позиции «короля», иначе тебя сожрут другие претенденты. У Атобе получилось. Хотелось бы узнать - как... - Играем, - распорядился Атобе. На сей раз получалось чуть лучше. Но именно что чуть. Защищать углы удавалось, но вот центр... К тому же присутствие партнера сделало практически бессмысленным мгновенное перемещение «Молнии» - оно слишком повышало вероятность столкнуться; а шикарные гасящие удары Атобе, рассчитанные на одного противника, оказались во многом бесполезны при наличии по ту сторону сетки второго человека, готового подстраховать напарника. Они сыграли три матча и даже выиграли один 6:4, но особенно гордиться этим выигрышем не хотелось. - Ну? - сказал Атобе, когда они уже расположились в комнате с экраном. - Что полезного тебе насоветовали?
«- Я правильно понял, ты хочешь играть дубль с человеком, которого плохо знаешь? - уточнил Маруи, подцепляя ложечкой сливочную шапку с вазочки с мороженым. - Знаешь, единственный по-настоящему надежный способ - это узнать его как можно лучше. Проводить много времени вместе. Искать общие интересы. Если ты не успеваешь привыкнуть к партнеру, ты должен хотя бы понимать мозгами, что он делает, как, когда и почему...»
- Искать общие интересы и проводить вместе много времени, - буркнул Санада. В исполнении Маруи это звучало убедительно, но как только он пытался вообразить поиск общих интересов с Атобе, кроме тенниса, конечно, фантазия отказывала. - Я предупреждал, что часть советов плохо применима. Атобе помолчал. - Мне Ошитари заявил то же самое, - сказал он наконец. - И еще - что можно анализировать действия партнера, а можно угадывать интуитивно, но на экспресс-анализ такого уровня способны только люди вроде Конджики или Янаги... - Никогда не отличался развитой интуицией, - Санада рассеянно посмотрел на экран, где на паузе подрагивало изображение - редкостный по взаимному идиотизму маневр, в результате которого Оотори запустил мячик точно между ними. - Ну я отличаюсь весьма развитой интуицией. Но если я буду следить только за тем, что делаешь ты... на противника внимания уже не останется. Санада посмотрел на Атобе на экране, красиво не дотягивающегося до мяча. Спросил больше из желания чуть-чуть придавить фирменное безудержное самолюбование: - Выходит, твоей... весьма развитой интуиции на весь корт не хватает?.. Как и ожидалось, Атобе оскорбился, нахмурился яростно, снова напомнив внешне кого-то из некрупных диких котов: глаза сужены, когти выпущены, спина выгнута... ...и вдруг растерянно моргнул, застыл, будто ошарашенный какой-то новой идеей. - Не на корт... - протянул он медленно, - я всегда смотрю на человека, не на корт в целом... в одиночной игре достаточно видеть противника. Но... - взгляд его затуманился, словно он смотрел внутрь себя, что-то выискивая. - Может быть... корт как единое пространство... Подумаю. Попробую. Вот он, Король, невольно восхитился Санада. Ты ему насмешку, а он из нее - новую идею... Хорош! - Но это не отменяет всего остального, - бодро заявил Атобе, помахивая пультом от экрана. - Что там насчет общих интересов? Санада, какие у тебя интересы? Такой энтузиазм несколько пугал. - О, ты можешь не стесняться, это нужно для дела...Атобе был прав: обсуждение дружеских советов заняло очень много времени (и Санада в результате снова остался ночевать в гостях). Большая часть вечера ушла на то, чтобы найти хоть какие-нибудь точки пересечения. Они читали разные книги, смотрели разные фильмы, слушали разную музыку и даже фехтованием занимались разным. Хотя этот вопрос вызвал большой интерес с обеих сторон, вплоть до посещения спортзала (на вопрос, сколько спортзалов у него в доме, Атобе честно ответил, что не помнит точно, но может посчитать, если очень интересно) и сравнения приемов, стоек и других особенностей обращения с катаной и со шпагой. - Очень любопытно, но из этого мы полезного не извлечем, - сказал Атобе задумчиво, когда они возвращались в комнату с экраном. - Я даже приблизительно не могу сопоставить схемы твоих движений и моих. - Мы не обязаны действовать одинаково, достаточно знать, как именно. Мне... сказали, что когда формируется пара, суть любой стратегии в том, чтобы перекрыть все слабые места одного сильными другого. - Слабые места, хммм. Санада чуть не споткнулся. - Атобе, у тебя не может не быть слабых мест в игре. Не существует людей, у которых нет слабых мест... - «Юкимура, когда он в хорошей форме», всплыло в мыслях. Судя по выражению лица Атобе, рассказывать о своих слабостях ему не хотелось абсолютно. Он молчал всю оставшуюся дорогу до их «штаба» и был напряжен так, что, казалось, воздух вокруг него звенел. Однако, расположившись на ковре в ворохе подушек - это была еще одна маленькая привычка, устраивать себе что-то вроде гнезда из подушек, - он внезапно расслабился, словно нашел удачный выход из тяжелого положения. - Давай-ка смотреть наши сегодняшние матчи. Мы проигрывали, значит, проявляли свои слабости, верно? Вот их и будем искать.
- ...За этот матч это уже пятый такой момент, а? - Да. Шишидо целится в угол, к мячу идем мы оба, следующий удар в освободившуюся часть корта. - Рефлекс... Но все эти удары лучше бы принимать тому, кто уже и так шел в ту сторону. Предыдущий - мне, эти два - тебе. - А у тебя, мне кажется, бросок вправо получается быстрее, чем влево. Может быть, ты будешь оставлять мне дальние левые мячи? У меня есть «Молния». - Так уж и быть. Но тогда за мной высокие передачи, которые ты, кстати, совершенно не умеешь поворачивать себе на пользу. - «Рондо»? - Если ты будешь прикрывать от непредвиденных атак...
...Отвлечься от теннисных расчетов Санада смог, только когда назавтра в школе на уроке истории перепутал имена пятого и шестого сегунов дома Токугава и заметил, что что-то не в порядке, только по гробовой тишине в классе и вытаращенным глазам учителя. За всю среднюю школу Санада еще ни разу не ошибался в своих ответах по истории.
А вечером они выиграли у Шишидо и Оотори три матча из трех. Не всухую, без особенного изящества, но выиграли. Они продолжали делать ошибки, почти не чувствовали друг друга - Санада вообще начал ориентироваться по шороху кроссовок Атобе за спиной, если играл у сетки; он знал, что это неправильно - на воздухе или при малейшем шуме в помещении он этого ориентира лишится, - но это было хотя бы что-то. - Я завтра попрошу Ошитари с Мукахи нас погонять, - сказал Атобе, - надо тренироваться с разными противниками. Санада кивнул, подумал, не стоит ли позвать кого-нибудь из своих, представил, как посмотрит на него Юкимура, когда узнает - а так он непременно узнает, что Санада играет в паре с Атобе, - и решил пока отложить эту мысль. Хотя потренироваться с Ягю и Нио... или с Маруи и Джакалом... а хоть бы и с Янаги и Кирихарой... наверняка дало бы им очень много. Но не прямо сейчас, нет, не сейчас.
За четыре дня до чемпионата Атобе дал себе труд объяснить, что вообще происходит. - На самом деле это довольно продолжительное мероприятие, часть проходит в Китае, часть в Корее и часть - у нас, еще участвуют Австралия и Новая Зеландия. Одиночные соревнования тоже есть, но они для нашей возрастной группы будут в феврале в Корее. Схема состязаний тоже не та, какая у нас обычно бывает - не пирамида на выбывание, а рейтинги выигрышей. Мы будем играть всего два матча, по одному в день, но не по одному сету, а по три. То есть чтобы победить в чемпионате, нам желательно не просто выиграть свои матчи, а выиграть их с как можно большим отрывом в очках. - Знаешь что, - с чувством сказал Санада, - если бы ты это объяснил неделю назад, я бы ни за что на свете не согласился на твое предложение! - Я знаю, - отозвался Атобе безмятежно. - Но я не думаю, что сейчас ты жалеешь о своем согласии. Так что восхищайся моей предусмотрительностью. - Восхищаюсь, - процедил Санада, - но хоть про три сета ты мог сказать! Это же марафон! Совсем другой расчет сил! Атобе покосился с легкой насмешкой: - Да неужели? Хочешь сказать, у тебя не хватит сил на три сета? От желания придушить партнера дрогнули руки, но было жаль затраченных на тренировки сил. - Завтра я попрошу составить нам компанию Маруи с Джакалом, - решился Санада. Если речь пошла о выносливости и долгой игре... ну и, в конце концов, Юкимура, может, и не очень рассердится?.. - А я все ждал, когда же ты раскачаешься. «Какая жалость, что нельзя стукнуть хозяина дома, где ты в гостях.»
- Вы не танцуете, - сказал Джакал после первого же сета. И Санада, и Атобе воззрились на него изумленно. - А должны?.. - осторожно переспросил Санада. Идея немедленно представилась ему сначала в виде традиционных придворных танцев на корте, а потом мутировала в пара-пара. Стало не по себе. - Должен быть... ритм. Баланс. Как... - Джакал повел руками в воздухе, силясь обозначить что-то неуловимое, но очень важное. - Как в танце, когда пара. Самба. Танго. Джайв. Быстро, четко и... взаимно. Атобе дернулся и полуотвернулся. Санаде показалось... да нет, наверняка померещилось, не может Атобе краснеть от одного упоминания латиноамериканских танцев. - Джакал, этому нельзя научиться за неделю, - Маруи покачал головой и добавил уже для Санады: - Хотя он прав, вообще-то. У парной игры есть, хмм... рисунок. Вы начали договариваться, но еще не сделали своего рисунка и даже ритма. - А... как?.. - вообще-то Маруи и в прошлый раз говорил про ритм, но Санада не понял, что имелось в виду. Маруи и Джакал синхронно развели руками. - Для всех по-своему, - пояснил Джакал. - Надо искать, - сказал Маруи, и, кажется, с нотками сочувствия. - Еще играем? - вмешался Атобе. - У нас времени не так много... В игре с риккайским дублем в первом и втором сетах Атобе почти все время оставался у сетки: он намного лучше, чем Санада, справлялся с хитрыми передачами Маруи. В третьем сете риккайцы переглянулись, коротко посовещались... и встали у сетки оба. Пока Атобе и Санада сообразили сделать то же самое, они потеряли три гейма на том, что Джакал мощными короткими ударами заставлял Атобе делать высокие передачи, а затем Маруи с прыжка посылал мяч вдоль сетки на другой край корта, в «слепой» угол. Однако стоило Санаде и Атобе сменить расстановку, как Джакал и Маруи вернулись на прежние места и принялись гонять противников по корту «бумерангами» и мячами от сетки. - Я не понимаю, как этот дубль мог проиграть в финале Национального! - простонал Атобе, пытаясь восстановить дыхание. Матч они проиграли со счетом 2:1, причем последний сет - 6:1. - У Золота Сейгаку синхронность выше, - сказал Маруи, он, впрочем, тоже пошатывался от усталости. - Но они уже... в общем, мы такого боимся. Это хуже Акаи, это не просто потерять себя, а раствориться в другом человеке. Нафиг такие развлечения, когда мне захочется такой близости, я лучше женюсь.
После обеда (Атобе, похоже, подбирал меню соответственно гостям, судя по количеству десерта в этот раз) Джакал с Маруи отправились восвояси, а Санада остался, как это повелось, обсуждать сегодняшние достижения. - Я не очень понял, что они говорили про танцы, - заметил он, - ты разбираешься в этом?.. Нет, все-таки не показалось: Атобе действительно чуть-чуть покраснел. - Разбираюсь. И я понял, что они имели в виду, но... а, ладно. Я тебе покажу одну запись, ты тоже поймешь. Он долго с пульта гонял на экране каталог записей, наконец, отыскал нужную, включил, и Санада с немалым изумлением увидел довольно тесный зальчик с зеркальными стенами и группку молодежи в танцевальных нарядах, сгрудившуюся в углу. В центре зала единственная пара танцевала танго. Сначала по-ученически, осторожно, механически выполняя движения. Партнерша, фигуристая, очень смуглая, на вкус Санады весьма некрасивая девушка, вкладывала в танец слишком много эмоций и была явно недовольна партнером. Тот, с совершенно каменным лицом, казалось, был занят в основном тем, чтобы не прижимать к себе девушку сильнее, чем то дозволяют приличия. Музыка становилась громче, набирала обороты, девушка вдруг что-то крикнула - было не слышно, что именно, попыталась оттолкнуть юношу, неловко покачнулась, оступилась и оказалась подхвачена уже у самого пола. Дальше как будто сломался ограничитель, и отрепетированный танец враз превратился в разговор, даже в ссору. Бурную ссору со взаимными претензиями, попытками рукоприкладства, внезапным раскаянием и столь же бурным примирением, и все это - без единого слова, исключительно теми же движениями, которые только что не были наполнены никаким смыслом. Танец закончился, юноша выдохнул, улыбнулся, и тут Санада сообразил, что это Атобе и есть - только с диковинно зачесанными волосами и в непривычном костюме. - Это знаешь кто? Это дочь аргентинского посла, - тихо пояснил Атобе. - Она жутко оскорбилась, что я с ней танцую «без души». - По-моему, вы крупно поругались... Атобе усмехнулся. - Преподаватель сказал потом, что за такую интерпретацию танца нас бы высоко оценили, потому что стандартно его все танцуют про любовь. Но я это вспомнил знаешь почему? Мы с этой девушкой виделись всего раза три, а вместе танцевали вообще впервые. Каждая пара действительно придает танцу свой собственный смысл... Кувахара правильно сравнил. Но я не знаю, как это перенести в теннис. - Танцуют... про любовь?.. - Да, точно так же, как, например, поют. Санада на секунду задумался, потом неуверенно спросил: - А про что... мы играем? - Про победу? - Про победу - все играют. А нам ведь надо, чтобы... высоко оценили? Теперь задумался Атобе. - Помнишь, - тихо начал он наконец, - как Эчизен сказал: теннис - это здорово? - Да, - еще бы не помнить. Юкимура, кажется, убить готов любого, кто при нем это произнесет, даже когда это случайная фраза, а не напоминание о финале. - У него это, как я понял, запустило третий Предел. - На Пределы мне наплевать. Но я действительно хочу играть этот чемпионат про то, что теннис - это здорово. - Только этот? Вот именно в паре? - Да, только этот. И именно в паре. Санада пожал плечами: - С этим утверждением сложно спорить. Давай попробуем, это ничем не хуже игры про победу. Но почему ты все-таки не заявился на одиночные игры в феврале?.. У тебя вряд ли будут какие-то проблемы с переходом в старшую школу. Атобе помолчал, полуотвернувшись. - Я не смогу играть в феврале, Санада. И давай не будем больше об этом. Это не была просьба - это был самый настоящий приказ, но Санада и без того не стал бы задавать дальнейшие вопросы. Атобе... не обычный подросток, кто его знает, какие у него еще важные дела, кроме школы, тенниса, танцев... а с Санадой они далеко не друзья, чтобы совать в эти дела нос.
До начала чемпионата оставалось два дня. Из трех сетов они выиграли у Маруи с Джакалом два, но 7:5 и 7:6. Атобе качал головой - для вот именно этого чемпионата такой результат был не слишком хорошим. - У меня есть блистательная идея, - заявил он. - Уговоришь Янаги завтра поиграть с нами? Я берусь добыть нам Инуи. Санада замялся. - Мне бы не очень хотелось, чтобы вся команда знала... Маруи выглянул из-под полотенца: - Ты чего? Все знают давно. Янаги тебя и вычислил. - Давно?! - внутри что-то екнуло. - А... а Юкимура... - Янаги ему сказал сразу же. - А он?.. - Ну, скажем так, - Маруи неторопливо сложил полотенце вчетверо; похоже, ему доставляло удовольствие мотать Санаде нервы. - Не то чтобы он был в ярости, но... в твоих интересах, чтобы вы выиграли этот чемпионат. А Янаги, между прочим, знал, что такая идея будет, и сказал, что лучше бы вы позвали Нио с Ягю, от них больше пользы. - Ему, пожалуй, виднее, - сказал Атобе. - Санада, организуешь? Санада машинально кивнул. При мысли о том, насколько Юкимура недоволен, у него холодели руки. Еще минимум полтора года Юкимуре не бывать капитаном теннисного клуба, сейчас они только друзья, но... жутко было все равно.
Все три сета в матче с Ягю и Нио закончились на тай-брейке, два из них Атобе с Санадой выиграли. В любой другой ситуации это можно было бы назвать хорошей победой, потому что играть с этим дублем сейчас было все равно что пытаться, как в сказке, удержать волшебника, оборачивающегося то змеей, то тигром, то огнем, то водой. В другой ситуации, но не когда требовалось победить с большим отрывом. - Полгода - и вы стали бы безупречным дублем, Санада-кун, Атобе-кун, - сказал Ягю. - Но завтра и послезавтра, к сожалению, перспективы не столь радужны. - Пури, - добавил Нио. Он выглядел безудержно довольным жизнью. - Мы все придем на вас смотреть. Санада не был уверен, что ему нравится эта идея, но его мнения никто не спрашивал. Хорошо еще, что «мы», скорее всего, ограничивалось командой, а не клубом. Состояние неуверенности в себе Санаде очень не нравилось. А демонстрировать другим собственную несостоятельность вообще было... немыслимо, да. Впрочем, немного грело душу то, что у Атобе, скорее всего, были те же самые проблемы - и возможно, что и в более серьезном масштабе. За него-то и весь теннисный клуб Хетей мог явиться болеть, сколько их там, две сотни человек?.. и он их руководитель, знамя и светоч. По крайней мере, еще совсем недавно был. С другой стороны, если «мы» включало и Юкимуру... ох, лучше бы весь клуб, но без него. В этот день Санада уехал домой рано: он хотел нормально выспаться перед игрой - единственное, что он еще мог сделать для выигрыша. Настроение было мрачное, с таким выходить на корт - последнее дело, но что-то сделать с этим было сложно.
Утром первого дня соревнований погода неожиданно улучшилась: термометр показывал +22, редкие облачка ползли по высокому осеннему небу, ветер чуть-чуть ерошил волосы. Участникам нужно было появиться на стадионе за два часа до начала чемпионата; Санада приехал минута в минуту и немедленно оказался подхвачен вихрем в лице Атобе, который если и не ночевал на этом стадионе, то явно приехал уже давно, поскольку знал, казалось, каждый уголок. Им моментально выдали комплекты формы, листовки с порядком выступлений, списки участников всех команд, указали сектор, выделенный на стадионе для японской команды, раздевалку. Среди участников мелькали смутно знакомые: выделялась светлая грива Хиракобы из Хига, настороженно поблескивал глазами Камио из Фудомине... - Как видишь, никого достаточно интересного, - откомментировал Атобе. - Четыре пары от Японии. Даже если мы выиграем, и даже если мы выиграем блестяще, это еще отнюдь не означает победы нашей команды. - Ошибаешься. Если нам удастся взять все шесть сетов всухую, то даже если остальные пары проиграют, лишь бы со сколько-нибудь пристойным счетом, это даст нашей команде первое место в зачете. Я считал. - Всухую... Оптимист. - Санада, мы собрались играть на международном чемпионате по теннису! Пессимизм оставь за пределами стадиона. И правда, подумал Санада, что это он. Разумеется, не всухую, но обыгрывали же они лучшие пары страны. Почему бы и теперь не показать приличный результат?.. Стадион начинал заполняться народом, в нижних рядах показались бело-серые куртки - команда Хетей явилась болеть за экс-капитана в спортивной форме. Странно, что только команда. Неужели Атобе не заручился поддержкой всего клуба?.. - Смотри, с этими мы играем сегодня, - Атобе указывал на двух крепышей в ало-голубых форменных куртках. Новая Зеландия, братья-погодки по фамилии Райт. - Про старшего говорили, что у него подача мощнее, чем у Оотори. Санада повел плечами, вспоминая ощущения от «Шквальной подачи». Еще мощнее?.. Хорошо бы выдержали струны ракетки. - А что про младшего? - Что быстро бегает. - Исчерпывающе. - Я поздно начал собирать информацию. Пойдем разминаться? Значит, сообразил Санада, до очень недавнего времени Атобе не планировал участвовать в этом чемпионате. Интересно, какая вожжа попала ему под хвост. Чем так важны именно эти соревнования, что ради них Атобе кинулся учиться играть в паре и добывать себе партнера практически шантажом?.. - Атобе. - М? - Почему ты не позвал к себе в пару, например, Ошитари?.. - Ты лучше, - без малейшего колебания ответил Атобе. - Ты лучше всех, на кого я мог бы рассчитывать. - Благодарю, но с чего ты это взял? - Санада, - Атобе приостановился, поглядел весело, - ты хоть знаешь, что в национальном рейтинге по соотношению побед и поражений ты второй? Во всей стране. После Юкимуры. Санада чуть не подавился воздухом. - А... а ты? Атобе скривился: - Пятое место пополам с Тезукой, после Ширайши и Фуджи. Считаются, конечно, только официальные матчи. А ты просто этим не интересовался, видимо. Помнишь, я говорил, что ты весьма желанный игрок для японской команды? Именно из-за рейтинга. - Я бы с удовольствием и дальше этого не знал, - пробормотал Санада себе под нос. - Не думай об этом, думай о чемпионате, - посоветовал Атобе беспечным тоном. - У нас есть полчаса для разминки, потом стоило бы все же посмотреть матч Камио-Ишиды. Санаде было неуютно, как иногда бывает в новых ботинках - размер тот, но что-то не так. Он давно уже не играл на соревнованиях, не чувствуя за собой команду. Словно холодный ветер дул в незащищенную спину... Но Атобе сегодня просто лучился уверенностью и энтузиазмом, они распространялись вокруг него, как мощная аура, и это медленно, но верно заставляло успокоиться, сосредоточиться на том, что творится на корте. Наверное, вот за это - точнее, и за это тоже - Атобе любит его команда.
В сектор участников они вернулись, когда первые дубли уже пожимали друг другу руки. Шли два матча одновременно: на одном поле Камио и Ишида сражались против корейцев, на другом незнакомые ребята из Саппоро - против австралийцев. Северяне держались стойко, хотя австралийская пара прессовала их нещадно. - Эти ребята не попали на Национальный - у них было первое место в региональном чемпионате, но их капитан с еще одним игроком угодили в аварию, получили травмы, и команда снялась с соревнований, - тихо пояснил Атобе. - Жаль. И их, и... возможно, они показали бы красивую игру. - Наверняка. Если судить по этому дублю. Северяне действительно играли красиво. Терпеливо дожидались ошибки противника и немедленно били в слабое место. Но чем дальше, тем яснее становилось, что при отточенной тактике и безупречной точности ударов они уступают австралийцам в физической подготовке. Первый сет они оставили за собой со счетом 6:3, но уже можно было заметить, что долго они так не протянут. - Если у них не включится какое-нибудь второе дыхание, просветление или «синхро», можно считать, что австралийцы выиграли. - Скорее всего, ребята поборются за очки. - В этом сете наверняка, в следующем их будут размазывать по корту. - Зато у нас есть дубль из Фудомине. Ишида и Камио взяли первый сет 6:1 и, судя по всему, не собирались сдавать позиции. - Они сильно выросли со времен Канто, - заметил Атобе, - и даже с Национального. Но Камио слишком азартно бегает, рискует выдохнуться. - Возможно, Ишида в состоянии его прикрыть на время передышки. - Было бы хорошо, но этой паре не свойственна продуманная тактика. Взгляни, Камио уже готов свесить язык на плечо. Как бы их не догнали. - Не догнали. Но 6:4. А на соседнем поле 6:3 в пользу Австралии. - Да, и там сейчас будет очень печально. Лучше не смотреть. Кстати, такими темпами нам играть минут через пятнадцать. Не хочешь короткую пробежку для разогрева?
Покрытие пружинило под ногами - искусственная трава, отметил Санада, медленный корт - медленнее, чем он привык за время тренировок с Атобе, это хорошо, это даст меньше напряжения на ноги и добавочные доли секунды на оценку ситуации. Но подача - братьев Райт, и вот это уже скверно, надо быть как можно осторожнее. И он не спросил, который из братьев старший. - Эван, - словно услышав его мысли, сказал Атобе, не оборачиваясь, - тот, которому ты руку жал. А на подаче сейчас, значит, младший - Найджел. Чуть проще?.. Алые с голубым футболки - нестерпимо яркие. Впрочем, можно надеяться, что белая с красными полосами японская форма бьет противнику по глазам ничуть не хуже. И короткий взгляд на трибуны не цепляется за знакомое желтое с черным или красное... Не пришли? Опоздали? Отсюда не видно? А, неважно... сейчас - неважно. Мячик постукивает о землю, время растягивается, зрение обостряется до предела, так, что становятся различимы капельки пота над верхней губой у старшего из братьев, он стоит у самой сетки... младший прогибается назад в замахе, с гулким звоном струны ракетки соприкасаются с мячом... Началось.
Синхронность у братьев Райт была отменная, но, пожалуй, не лучше, чем у Шишидо с Оотори. Эван и вправду подавал так, что от мячика хотелось спрятаться, и со второй попытки Атобе перестал даже пытаться брать эти подачи: его сносило. Приходилось подскакивать и подменять его на приеме, но это не напрягало, даже получалось в своем роде изящно, когда Атобе ускользал из точки, где находился, к сетке, а Санада перемещался на его место, отбивал подачу и уходил сторожить заднюю линию. В целом манера игры братьев была несложной, и после тренировки с Нио и Ягю казалась легкой задачкой. На счете 5:2 в первом сете подача перешла к Атобе, и он, красуясь, добил противников четырьмя подряд «Тангейзерами». Трибуны завывали. На втором корте Хиракоба в паре с кем-то незнакомым из южан уже начали второй сет, выиграв первый 6:0. - Мы отстаем, - заметил Атобе, - этак мы не будем первыми по очкам. - Кажется, ты заботился о выигрыше японской команды в целом?.. - А разве это мешает мне думать и о нашей частной победе в рамках общей? - Не мешает, - вынужденно согласился Санада. - Осторожнее теперь, - Атобе занял свое место на корте, - мы их разозлили. Либо они начнут лепить ошибку за ошибкой, либо покажут нам что-то классом покруче, чем было до сих пор... - Знаю. Очень хотелось сказать грубее: «Знаю и без тебя», но... потом, это можно будет высказать потом. После чемпионата. Не до того сейчас. «Классом покруче» пошло сразу: Найджел начал исчезать. То есть, разумеется, он никуда не исчезал, он всего лишь перемещался так, что на мгновение пропадал из виду и за это время успевал оказаться в неожиданной точке корта. И атаковал. Пропустив один мяч, Санада буквально впился взглядом в фигуру Найджела, пытаясь не попасться на трюк, сморгнул, когда ало-голубая фигура растворилась в воздухе и, вздрогнув от возгласа Атобе «Справа!!», чудом успел подставить ракетку. Мяч взвился над сеткой, Эван взлетел в воздух, провел добивающий удар. Атобе сбил мяч на другую сторону, не дав ему коснуться корта. - Он как пятнадцатый камень в Рёандзи! - бросил он Санаде. Никаких объяснений больше не требовалось. Найджел «исчезал», если смотреть на него с одной точки корта, но оставался прекрасно видимым для наблюдателя в другой точке. Больше они на этот прием не попадались. Отдав гейм и сообразив, что техника больше не действует, братья Райт попытались сбить противников с толку «двоящимися» мячами. Затем увеличили темп игры. Сет затянулся, драться приходилось за каждое очко. - У меня голова кружится, - сквозь зубы признался Атобе, когда судья объявил 6:0. - Мы уже выиграли матч, можно немного расслабиться, - предложил Санада, у него тоже немного рябило в глазах и о грядущем третьем сете он думал с тихим ужасом. - Нет. Я хочу внутрикомандную победу. Санада только вздохнул. Однако все оказалось не так уж страшно. Проиграв сет всухую, братья Райт упали духом, почти не сопротивлялись, и третий сет достался Санаде и Атобе намного легче, чем второй. Атобе даже провел «Рондо разрушения», завершая шестой и последний гейм. Руководители сборной многословно поздравляли: счет был лучшим за сегодня, южане тоже выиграли свой матч, но 6:0, 7:6, 3:6. - Останемся смотреть остальное, или ну их? - вяло поинтересовался Атобе, он явно предпочитал «ну их», и Санада был склонен согласиться. Они выиграли, выиграли хорошо, но это потребовало очень много сил - пожалуй, слишком много, а ведь братья Райт были не самым шикарным дублем этих соревнований. И еще... общего ритма так и не чувствовалось. - Но разве можно уйти раньше? - Формально - нет, - Атобе пожал плечами, и Санада вздохнул: ну разумеется, глупые формальности - не преграда для Его Великолепия. - Пойдем, машина уже ждет. Быстро переоденемся и на выход, я хочу поскорее отсюда исчезнуть. Атмосфера не вдохновляет.
В салоне лимузина можно было откинуться на мягкую спинку сиденья, вытянуть ноги, выпить свежевыжатого сока и почувствовать себя царем природы. Санада даже не подозревал, что можно так устать от теннисного матча. Игра с Тезукой на Национальном была утомительнее физически, но вот морально... - Тяжелая работа - играть в паре. - Да. Атобе, против обыкновения, был лаконичен. - Ну и как - что там с играть про «теннис - это здорово»?.. - Ничего. Может, действительно, через полгода бы... но полугода у нас нет. - Да ладно, - видеть Атобе подавленным было... почти так же неприятно, как видеть его беспомощным после травмы. - Мы же хорошо играли. - Это новозеландцы играли так себе. - Атобе... - А? - Отвлекись. - Что?.. - Атобе недоуменно хлопнул ресницами, и Санада поспешил продолжить: - Не думай об этом, сейчас нет смысла. Отвлекись на что-нибудь. Хоть вон в парк аттракционов съезди, что ли. Атобе фыркнул: - Развлечение не из моих любимых. Хотя ты прав, конечно, отвлечься нужно... Слушай, а поехали в караоке-клуб? - Караоке?! - Ну да. По-моему, лучший вариант, а? Физически - не напрягает, в меру дурацкая затея и очень хорошо отвлекает от... всего. Санада порадовался, что в лимузине затемнены окна и в полусумраке не видно, как он краснеет. - Я не пою. - Вот и начнешь. - Я не умею! - Это совершенно необязательно. - Если там вдруг окажется кто-то знакомый... - Во-первых, вряд ли, а во-вторых, сними кепку, тебя никто не узнает. - Но... - начал было Санада, однако Атобе уже нажал кнопку селектора и назвал водителю адрес. - У тебя есть еще какие-то возражения? - переспросил он затем. - Слушай, ты вообще когда-нибудь принимаешь во внимание чужие мнения?.. - Всегда, когда они могут быть полезны, - невозмутимо отозвался Атобе, он оживал на глазах, возвращаясь к прежней манере поведения. Санада тихо вздохнул. Возможно, караоке - не самая большая цена за приведение напарника в порядок.
- Санада, а ты, оказывается, умеешь врать, - весело удивился Атобе, когда Санада, сгорая от стыда, удрал со сцены, где исполнял что-то из популярной эстрады прошлого десятилетия. - Это ты о чем?! - Ты сказал, что петь не умеешь. Соврал. Поешь ты очень недурно, а если перестанешь стесняться, переплюнешь всех, кто сейчас тут есть, исключая меня. - Издеваешься. - Ничуть. Проверим? - Как?! - Иди пой дальше. - Атобе... - Хорошо, споем дуэтом? Для начала. - Слушай, я... - Возражения не принимаются. Надо срочно учиться говорить «нет» и даже «ни за что!», обреченно думал Санада, пока Атобе листал список композиций, пригодных для исполнения дуэтом. Впрочем, вдвоем на сцене действительно было не так неуютно. Атобе вообще чувствовал себя как рыба в воде, очень удобно было стоять в его тени и сосредотачиваться на мелодии. Постепенно нервная дрожь отступила, исчез комок в горле, и Санада начал улавливать моменты, когда стоит взять дыхание, когда вступить или оборвать ноту - в рамках известной мелодии, оказывается, было столько возможностей делать что-то интересное вдвоем... Им хлопали, оказывается. - Еще! - обернулся Атобе, у него горели глаза, и этот вопрос-требование-просьба... - Давай еще. А ведь и верно, он в самом деле соврал. Петь он умел - раньше; у него всегда были отличные оценки по пению - пока, единственный раз, его не услышал брат. И не заявил, что с таким голосом разве что с воронятами в парке общаться. У Генъичиро в этот момент ломался голос, но это не показалось ему сколько-нибудь уместным оправданием. И с тех пор он больше не пел. Похоже, зря. Они перепели почти все, что оба знали из списка, и угомонились только тогда, когда Санада осип с непривычки. У них неплохо сочетались голоса: более высокий и мягкий у Атобе, низкий и резковатый у Санады, особенно когда они рискнули петь разные партии - Санаде начал представляться значок инь-ян, переплетение противоположностей, вода и ветер... С Атобе было удобно и даже как-то уютно петь. - Поехали, закинем тебя домой, - сказал Атобе, когда они выбрались на улицу - ошалевшие от непрерывной светомузыки, напевшиеся до легкого кислородного опьянения, с еще звучащими в голове мелодиями. - Завтра можно на стадион позже, и наш матч девятый в очереди. Насмотримся... - Знаешь, я бы как-нибудь повторил вылазку, - осторожно сказал Санада, поглядывая на яркую вывеску клуба. - В любой момент. Хоть завтра же, если успеем. И с большим удовольствием, честно. Я хорошо звучу на твоем фоне... Последняя фраза прозвучала так, что Санада даже задумался на секунду, а не была ли это шутка. Хотя, конечно, Атобе... да нет, показалось, наверное.
Второй день чемпионата тянулся, как резина. Атобе успел сходить пообщаться со своей командой, вернуться, пообщаться еще с кем-то, познакомиться с давешними северянами и познакомить с ними Санаду, они сыграли гейм для разминки с Камио и Ишидой, потом гейм с Хиракобой и его напарником, посмотрели матчи корейцев и китайцев... - Странно организованное мероприятие. И не развлекательное толком, и не блестящее по спортивному уровню, - сказал Атобе. - Такое впечатление, что взялись осваивать какой-то грант и делают это без малейшего представления о том, как надо. - Ты бы сделал, как надо? - Я - да, - прозвучало как само собой разумеется. - Правда, пришлось бы через подставных лиц: отцовская корпорация этим заниматься не станет, а я несовершеннолетний. Между прочим, твои так и не появились? - Я их не видел. Но если они пришли не в форме, то и не увижу, стадион большой. - Непатриотично относительно команды, приходить не в ее цветах, а-а? - Наоборот, - Санада тяжело вздохнул. - Я играю не за команду, поэтому явись они в риккайских цветах - боюсь, это означало бы, что Юкимура... что команда на меня очень зла. Общественное порицание. Атобе поднял брови: - В самом деле? Мне не показалось, что ваши дубли были сколько-нибудь возмущены твоим поведением. - Сложно объяснить, - Санада махнул рукой. Он действительно не смог бы объяснить словами, как именно изменялись отношения в их команде в зависимости от ситуации. Он это просто чувствовал, и очень точно. Да, тем из риккайцев, кто участвовал в их тренировках, было весьма любопытно, что из этого выйдет, но одно дело тренировки, а другое - соревнования, в которых ты играешь не за своих. «Свои» и «весь остальной мир» - это было для Риккая чем-то очень глубинным, и Санада, злостно нарушающий границы, наверняка вызвал очень острое недовольство. Как минимум у Юкимуры. - Мы играем следующими, пойдем разогреваться, - позвал Атобе. На корт Санада выходил с дивной пустотой в голове: о команде он старался не думать, об игре с Атобе и думать было нечего - все, что могли, они уже обсудили и прикинули не по одному разу. Вокруг были вяло реагирующие трибуны - к девятому матчу зрители подустали; зелень корта, черно-зелено-желтые майки австралийцев, белая с алыми росчерками фигура Атобе маячила слева, в голове позванивали вступительные аккорды из песенки, которую они пели вчера последней: про лодку, скользящую по реке под дождем. Очень жизнерадостная песенка в ритме летнего ливня. Имена противников в этот раз были труднопроизносимы. Фамилия того, что сейчас должен был подавать, была Спрингфилд - по слогам Санада это выговорил. А вот второго, чернявого и горбоносого коротышку, звали так, что даже Атобе, свободно говоривший на трех европейских языках, минут пять пытался это прочесть, а потом пошел спрашивать у руководителя австралийской сборной. «Он сербский эмигрант, и звать его Мыркшич, - сообщил он, вернувшись. - Ну или как-то так, у них у самих языки в узел завязываются при попытке это произнести.» Договорились, если понадобится, обозначать австралийцев «С-кун» и «М-кун». Матч начался степенно, размеренно, даже тяжеловесно. Похоже, австралийцы прощупывали незнакомую пару, искали слабые места. Санада и Атобе занимались тем же самым, но... - Нашел что-нибудь? - Нет. Ты? - И я нет. - Скверно. - Продолжаем. На счете 1:1 австралийцы бросились в атаку всерьез. Мыркшич оказался акробатом наподобие Кикумару. Он вертелся, прыгал, брал мячи в из таких поз, которые для большинства людей означали бы падение с переломами. Что еще хуже, Мыркшич, похоже, прекрасно видел, где у противников возникает рассогласование действий. Он подмечал малейшие детали, клал мячи так, что - казалось - к ним еще можно успеть, но в результате ни Атобе, ни Санада не успевали - на шаг, на волос. «Вот это получится, если научить Нио имитировать Кикумару», бегло подумал Санада. Спрингфилд пока особенных талантов не проявлял, и это настораживало еще больше. Первый сет Атобе и Санада проиграли 6:4. Это было... болезненно. Во втором сете стало еще хуже, потому что подключился Спрингфилд. Высокий и худой, чем-то похожий на Чинена из Хига, он, оказывается, умел бить укороченные «снэйки», и мячик летал над сеткой непредсказуемыми параболами. Но еще неприятнее было то, что австралийцы оказались исключительно слаженной парой: наверное, это и есть то, что называется «перекрыть все слабые места одного сильными другого». Они подстраховывали друг друга, уступали выгодные позиции, выполняли комбинации... 4:0.
Атобе злился, начисто растеряв заразительную уверенность. Хотелось подойти, одернуть его, но Санада понимал: выйдет только хуже. В голове все крутилось про лодочку под дождем, ему представилась белая лодка с красной полоской вдоль борта на бурных зеленых волнах... Лодка явно собиралась тонуть. - Ты чего там бормочешь? - окликнул Атобе. - Я?.. а, это про лодочку... - Какую лодочку?! - Вчерашнюю лодочку. Которая под дождем. Заело. - Лодочка! - фыркнул Атобе яростно. - О чем ты думаешь! А следующий гейм они взяли в четыре подачи. Легко, непринужденно, как будто не мучились только что, не доставая до мяча и успевая лишь провожать его взглядом. Противники удивились. Атобе недоуменно посмотрел на Санаду. - Я не понял, что это было? - Не знаю. Это важно? - Неважно. Продолжаем. И чтоб тебя с твоей лодочкой... у меня тоже теперь заело! 4:1. 4:4. 6:4. Австралийцы имели несколько потерянный вид. Нечасто противник отыгрывается при счете 4:0. - Атобе. - А? - Ритм. - Хм? - Лодочка. - ...Да. Глупость какая... - Но мы его нашли. - Надо было неделей раньше отвести тебя в караоке! - Не было повода. - Лодочка, х-ха... Третий сет давался тяжело, даже несмотря на обретенный ритм. Австралийцы сражались изо всех сил, счет был 4:3... Санада и Спрингфилд устроили дуэль у сетки на коротких передачах - каскад ударов, где проигрывает тот, кого первого подведут мышцы или реакция. Спрингфилд дрогнул, но подскочил Мыркшич, подхватывая у самой земли пропущенный было мяч. Он послал мяч через сетку, но при этом толкнул плечом и так уже теряющего равновесие партнера. Спрингфилд неловко взмахнул руками, как крыльями, и его ракетка с размаху врезалась Санаде под ребра снизу вверх. - Тридцать-ноль! - возвестил судья; значит, Атобе этот удар принял, подумал Санада, сгибаясь и вспоминая, как дышать. - Oops... I'm so sorry... - прогудел над головой Спрингфилд. - Ни... че... го... - выдохнул Санада по слогам. В глазах плавали цветные круги, воздух казался слишком плотным и шершавым. Подскочил Атобе: - Что с тобой? Ты цел? - К-кармическое... воздаяние, - говорить было трудно. - Пять минут... хотя бы три... черт. Трех минут на отдых в разгар гейма никто им не дал бы. - Отойди в угол корта, - сказал Атобе тихо. - Я справлюсь. Отдыхай. Скорее всего, это означало потерю гейма. Играть в одиночку против двоих - фантастика. Если бы еще была подача Атобе... Но выбора не было, Санада отошел к задней линии и замер, пытаясь усмирить дыхание и не обращать внимания на горечь во рту. Нужно было прийти в себя как можно скорее. Подавал Мыркшич - подачи у него были стремительные и точные. Атобе встал точно в центре площадки, глубоко вздохнул... и Санаде показалось, что он видит, как воздух закручивается вокруг напарника косой воронкой. Зона?! Но нет, это не была Зона. Это было что-то совсем иное. Оно не изменяло траекторию мяча - но Атобе каким-то образом все время знал, где мяч окажется. Он метался по корту на пределе возможной скорости, но успевал. Один против двоих. На мгновение Санада увидел глаза Атобе - светлые-светлые, почти светящиеся льдистой голубизной. - Гейм! Атобе-Санада, пять-три! - «Ледяной рай», - торжествующе улыбнулся Атобе. - Все-таки успел. Я могу видеть весь корт, сколько бы на нем не было людей. Восхищайся моим искусством. - Восхищаюсь, - отозвался Санада совершенно искренне. Дышать было еще больно, но надо было играть. Санада встал на подачу, постучал мячиком оземь, растягивая время, - добирал секунды отдыха. Атобе упер локти в колени, плечи ходят ходуном - устал. Один гейм, еще только один гейм... Австралийцы усилили натиск. 0:15. 15:15. 30:15. 30:30... Они шли ровно, и Санада понимал: упущенный сейчас гейм будет означать для них проигранный матч. Они слишком устали. Но ритм вел их, держал на плаву, уже не нужно было вслушиваться, чтобы понять, где партнер - они чувствовали друг друга кожей, как чувствуют ветер и дождь, как лодка чувствует качающие ее волны. Последняя подача - если только они сумеют сделать ее последней. Австралийцы тоже устали, Мыркшич отбил мяч слишком высоко, и Атобе взвился в воздух - добить, завершить эту игру. На трибунах затаили дыхание, стало тихо, и Санада уловил краем сознания вопль откуда-то справа: - Капитан, осторожно!! Мяч врезался в линию разметки перед носом у Спрингфилда, оставив небольшую вмятину. Атобе, прыгнувший чуть-чуть слишком вперед, извернулся в воздухе, чтобы не задеть сетку, приземлился на ноги и тут же с тихим удивленным возгласом упал. - Шесть-три! Гейм, сет и матч - Атобе-Санада, Япония! Санада подошел, протянул Атобе руку, тот попытался подняться - и сразу сел обратно. - Что за ерунда... - протянул он растерянно, - нога не слушается. Подошли австралийцы, посмотрели вопросительно. Атобе, сидя на земле, ослепительно улыбнулся им, быстро сказал что-то по-английски, потом Санаде: - Подними меня, а? Руки противникам они пожали, просто Атобе при этом почти повис на плече у Санады. Трибуны гремели аплодисментами и приветственными криками, пестрели японские флажки, к корту уже торопились служители с носилками. - Не мог же я ногу сломать, - мрачно пробормотал Атобе. - Болит что-нибудь? - Лодыжка так, слегка... я приземлился нехорошо, думал - растянул... Санада пошел рядом с носилками, хотелось понять, что творится. Вокруг уже толпились - команда Хетей с радостно встревоженными лицами, пара репортеров с громадными фотоаппаратами, руководитель сборной... - Пропустите, пропустите! - забормотали где-то сбоку, и сквозь толпу протиснулась незнакомая женщина лет двадцати пяти. Репортеры немедленно наставили на нее объективы, но их тут же ненавязчиво оттеснили два плечистых типа в строгих костюмах. Телохранители. Женщина быстро склонилась над Атобе, поцеловала его в лоб. - Ты замечательно выглядел, дорогой, - проворковала она, - я видела всю игру с самого начала. Мы тобой гордимся. Надеюсь, с твоей ногой ничего серьезного... Прости, мне нужно уезжать, самолет через час. Навести нас на выходных, хорошо? Она выпрямилась, обернулась, скользнула глазами по Санаде, и тот сбился с шага: женщина была ослепительно, непредставимо хороша собой, она словно только что сошла с киноэкрана. А еще они с Атобе были похожи - не одно лицо, но сходство было несомненно. Женщина упорхнула так же стремительно, как появилась, зато подошел врач, споро расшнуровал на Атобе кроссовок, пощупал лодыжку и нахмурился: - В больницу. Опасаюсь, юноша, что это травма ахиллова сухожилия. Санада вздрогнул. Час от часу не легче. - Я позвоню, - бросил ему Атобе. Закипела врачебная суета, посторонних попросили удалиться, Санада обернулся... Перед ним стояли плотной группкой семеро - его команда. Смотрели одобрительно. - Не самый плохой дебют, Генъичиро, - сказал Янаги. - Матчи еще не закончились, но пока по сумме рейтингов вы все равно первые. - Вы танцевали, - сообщил Джакал. - Ты молодец, - улыбнулся Юкимура. - Иди, отдыхай, ты заслужил. Он повернулся уходить и вдруг приостановился. - Я забыл тебе сказать. Я подал заявку на корейский период этого чемпионата. С этим они и удалились, а Санада остался с таким чувством, будто с плеч свалилась Фудзияма. Выходит, Юкимура нащупал что-то в своем поиске?.. И на него не сердятся! Это могло бы быть полным и окончательным счастьем, если бы не Атобе. За него было тревожно.
Атобе не позвонил, но прислал сообщение: «Приезжай завтра». Вот так, кратко и в приказном тоне. Что ж, это было очень в его духе. На следующий день Санада отправился в гости. За месяц он так привык к этому маршруту, что мог бы пройти его с закрытыми глазами. Атобе расположился в той же комнате, что в самый первый раз - кровать, кружевные подушки, только вместо пижамы был темно-вишневый спортивный костюм. И сразу бросилось в глаза, что левая лодыжка у него в гипсе. - Все-таки ахилл?.. - холодея, спросил Санада. - Здра-авствуй! Да, к сожалению, разрыв. Вчера оперировали. - Ох, извини. Здравствуй, конечно же. И... как теперь? Там же реабилитация... - Говорят, ничего страшного. Сшили сразу, без осложнений, так что... какое-то время буду хромать, и придется помучиться с танцами. Впрочем, я не выступаю на конкурсах, так что это ничего. - Но теннис... Это же у тебя толчковая нога, как ты будешь прыгать?.. - А никак... - Атобе криво усмехнулся. - Вчера был мой последний матч. - Как - последний?.. - Ну, вот так. Вчера мне исполнилось пятнадцать, и с сегодняшнего дня я должен был оставить теннис. Отец... настоял. Он сначала отправил меня заниматься теннисом - спорт состоятельных людей, навыки группового взаимодействия, очень полезное занятие. А теперь считает, что у меня уходит на теннис слишком много времени, поэтому... Быть единственным наследником - иногда не очень-то весело. Кажется, Атобе было не просто не весело, а обидно мало что не до слез. Санада не мог даже представить, чтобы в более приподнятом состоянии духа Атобе стал бы рассказывать о себе такие вещи. - А как же... - вспомнил он, - вчера к тебе подходила женщина, я думал, это твоя сестра?.. Ответный смешок был полон горечи. - Это моя мама. Хорошо выглядит, правда?.. - Не может быть! Она же такая молодая! - Я ей передам, она будет польщена. Когда найдет время приехать в следующий раз, где-нибудь весной. Санада недоуменно помотал головой: - Весной? Она здесь не живет? - Она актриса и модель, живет там, где работает. Ее по всему миру мотает... Ты не думай, вчера - это подарок был мне на день рождения, что она приехала. - А я же не знал! - спохватился Санада наконец. - Даже не поздравил... извини. - Мы вчера выиграли. Это достаточное поздравление, особенно с учетом обстоятельств. Кстати, как там твоя команда? - Все... хорошо. - Я догадывался. Когда увидел заявку Юкимуры на одиночные состязания. - И не сказал мне?.. - Подумал, что тебе стоит поддерживать тонус. Лишний стимул выиграть, знаешь. Санада развел руками: - Атобе, как тебя до сих пор не убили за такие фокусы?.. - Наверное, потому, что я бесподобно харизматичен? На это совершенно нечего было возразить, поэтому Санада вернулся к беспокоившей его теме: - Послушай, но ты же не собираешься совсем бросить теннис? Ну, дружеские матчи, все такое... - Возможно. Не знаю пока. Зависит от того, как заживет ахилл. Но в любом случае, я потеряю форму и вряд ли буду интересен как партнер любому серьезному игроку. Санада помедлил, потом решился: - Как насчет личного тренера? - Это в каком смысле? - Знаешь, всякие истории о причудах богатых людей - личные тренеры по разным видам спорта... - Да почему причуды? Это очень удобно, но зачем мне теперь... - Я могу продолжать с тобой играть. - Санада. Не стоит меня жалеть. Зачем тебе это может быть нужно? - Например, затем, что я тебе должен подарок на день рождения? И у меня есть опыт игры с человеком в процессе реабилитации, знаешь. А кроме того... - Да? - Лодочка. - Лодочка?.. - Атобе вопросительно поднял брови. - Опыт, который мне лично не хотелось бы потерять. Атобе задумчиво помолчал. - Посмотрим, - сказал он наконец, - ничего не обещаю. Впрочем, Санада, касательно подарка на день рождения... - Да? - Ты определенно должен мне как минимум еще один поход в караоке. Нельзя зарывать таланты в землю, может, мы из тебя еще сделаем звезду эстрады. Согласен даже на первых порах побыть твоим продюсером. Цени мою щедрость! Они посмотрели друг на друга и захохотали. - Между прочим, - вспомнил Санада, - мы хотели играть про то, что теннис - это здорово. Как ты думаешь, получилось? - Я не знаю насчет тенниса, - отозвался Атобе, - но здорово - точно получилось. По-моему, этого достаточно, а-а? Конец.