| Genso_Okami | Дата: Суббота, 07.01.2012, 00:11 | Сообщение # 1 |
 Монарх
Группа: Администраторы
Сообщений: 2248
Статус: Offline
| Автор: Tiky (aka Avessalom)
Бета: сам
Жанр: ангст
Персонажи, пейринги: Бьякуран/Тсуна
Рейтинг: PG
Дисклеймер: не мое, не имею, не извлекаю
Статус: закончен
От автора: таймлайн - 5YL!, Тсуна приезжает на
остров, где Вонгола держит Бьякурана.
Тсунаеши равнодушно смотрит в темное тонированное стекло на проносящиеся мимо однообразные пейзажи и, устало вздыхая, трёт виски. Сегодня ему опять не удалось поспать. Глубокие тени залегли под большими, некогда такими живыми, наивно распахнутыми навстречу всему миру, а теперь потускневшими, почти безжизненными глазами. Тсуна бросает беглый взгляд на часы и отмечает, что до того, как пилот прилетит за ним, у него еще 3 часа. В кармане так навязчиво и противно разрывается мобильник. Босс лениво подносит его к уху:
- Да. Нет. Нет, Хаято, я сказал, не надо, - и, сложив «раскладушку», немного раздраженно прячет обратно в карман. Он может понять беспокойство и протест своей «правой руки», но ничего не может поделать с этой странной, иррациональной тягой – увидеть Его, увидеть и убедиться… в чем? Он и сам не знает. Он ловит себя на мысли, что «просто увидеть» звучало бы слишком двусмысленно.
Машина уже шуршит шинами по гравию, съехав с основной дороги на узкую, ведущую к небольшому невзрачному домику на пляже – вон он уже виден вдалеке. Значит, скоро… У Тсуны сжимается сердце и железными обручами перехватывает горло. С тех пор, как они виделись в последний раз, в нем самом изменилось, пожалуй, только одно – он перестал наконец себе врать. Впрочем, об этом никто, кроме него самого, не догадывается, даже его верная «правая рука».
Он снова вспоминает тот день, когда Юни подарила им новое будущее и надежду. Вспоминает, как незадолго до этой битвы она сказала Саваде, что они с Бьякураном похожи. Он тогда даже подумал, что это какая-то жестокая шутка, и только недавно понял, как она была права: они оба были небом, и оба выбрали один и тот же путь, каждый в свое время и по своим причинам. Она тоже была небом, и ее тоже жизнь однажды поставила перед выбором – перед тем же, что и этих двоих, но она выбрала другой путь, она сохранила свою душу и веру в людей, а они – не смогли. В тот злополучный день, оказавшись перед тем самым решающим выбором, Савада выбрал месть. Также, как когда-то его противник. Он сделал первый, но уже очень уверенный шаг по этой новой дороге, и Х-барнер расчистил ему дорогу, выжигая всё на своем пути. Небо окрасилось багровым и черным. На смену одному тирану пришел другой – мальчик с ненавистью в глазах, который думал, что на свете существует только одна правда – его правда, и что жизни людей ценны только тогда, когда они – его друзья или близкие. И жажда мести уже не борется в нём с сомнением, жажда мести уже победила, и он ненавидит – слепо и отчаянно, и, к его счастью, уже не себя. Когда ему стало на это наплевать? Может быть, тогда, когда он в первый раз встретил Ямамото с задания по зачистке и в первый раз увидел такое выражение лица у друга, которого знал с детства и которого почти всегда видел только улыбающимся? Или тогда, когда ранили Хару, и он второпях отдавал распоряжения своим людям, втайне испытывая облегчение, что флеш-диск с секретной информацией, за которым охотились нападавшие, удалось заполучить обратно, а о том, что девушку, случайно попавшую на облаву, увезли в реанимацию в критическом состоянии, он уже не мог думать – слишком много других срочных дел, он же не может разорваться, его на всех всё равно не хватит, а то, что неба хватает на всех – просто байка для идеалистов… небо темными жалкими клочками повисло на обуглившихся от Х-барнера деревьях… после очередной зачистки… Того Савады Тсунаеши, который, сжимая кулаки в порыве отчаянной решимости, обещал уничтожить «такую» Вонголу, больше нет…
Машина мягко, почти бесшумно остановилась, не доезжая до крыльца обветшалого домика. Его обитатель сразу вышел навстречу, словно предчувствовал, словно знал, кого ждать. Савада вылез из машины – всё еще такой маленький и хрупкий для такой черной громадины. Парень в белом стоял на крыльце босиком, не вынимая рук из карманов, и щурился на солнце, и Тсуна почти с ужасом понял, что не узнаёт его – Бьякуран, стоящий перед ним, какой-то совсем другой, незнакомый и слишком юный, и Савада теряется, он не ожидал, что это будет так. Равнодушный, чуть насмешливый взгляд длинных фиалковых глаз, почти скрытых светлыми волосами, развеваемыми ветром, сдержанная, какая-то даже грустная усмешка на бледных обветренных губах, но всё такая же величественная гордая осанка, всё такие же грациозные чуть небрежные жесты, всё такой же завораживающий голос. «Белый дракон», - вдруг почему-то думает Савада. «Ах, да, у него же было такое оружие… из коробочки», - вспоминает он, но сейчас это почему-то кажется так некстати и таким неуместным в этом ослепительно белом мире, где только море, палящее солнце и обжигающий песок.
- Ну здравствуй, - спокойно, насмешливо, намеренно слегка растягивая слова. – И что же тебя сюда привело?
Но Савада уверен – Бьякуран спрашивает лишь для вида, а на самом деле он всё прекрасно понимает. И самое страшное, что он всегда всё понимал, даже тогда, когда еще сам Десятый Вонгола даже не задумывался обо всех этих вещах, от которых теперь ему некуда деться, которые заполонили теперь всё его жизненное пространство – его и его друзей тоже, всех тех, кого он когда-то так наивно собирался уберечь от этого «ужасного будущего».
Белый дракон ухмыляется и делает шаг навстречу. Тсуна открывает рот, чтобы что-то ответить, и застывает, глотая воздух, не в силах подыскать нужные слова. Белый дракон медленно двигается, как в самом кошмарном из его многочисленных кошмарных снов, после которых он просыпался в холодном поту, и ему казалось, что ладони нестерпимо жжет огнем, но после холодного душа это всегда проходило…
- Просто хотел тебя увидеть, - впервые за пять последних лет он не лжет собеседнику. Голос, подчиняясь многолетней привычке, скрывает нахлынувшие эмоции, звучит почти равнодушно, вежливо-нейтрально.
- Хм… - Бьякуран насмешливо приподнимает левую бровь и лишь на несколько секунд задерживается взглядом на госте, после чего, словно потеряв к нему интерес, поворачивается к морю и смотрит вдаль:
- Ты всегда был так предсказуем, Тсунаеши-кун. Однако на этот раз ты долго продержался.
Тсуна смотрит на белую фигуру перед собой, на это полумифическое существо, и не может отвести взгляд. Может быть, потому, что этот человек – единственный, кто всё еще способен вызвать у него чувство вины - незаживающая рана, через которую в его кровь просочился вирус «жестокость», напрочь убивающий такие бесполезные эмоции, как эта. Может быть, это всё, что осталось в нём от того «неспособного Тсуны» из пятилетнего прошлого – может быть, только рядом с этим человеком он еще может на какое-то короткое время вспомнить, каким он был до того, как стать «крёстным отцом».
- Да, - отвечает Савада срывающимся голосом, - целых пять лет, Бьякуран…
И он уже не удивляется, что Бьякуран знает обо всех ночных кошмарах, из года в год мучивших его, обо всех его сомнениях, страхах, обо всём его отчаянии – ну не то чтобы знает, но легко и с высокой долей вероятности догадывается, хотя бы уже потому, что Тсунаеши стоит сейчас перед ним, облеченный властью, но стоит совсем не так, как тогда, 5 лет назад, в десятилетнем будущем, когда в его глазах пылало пламя ярости и ненависти и он был полон даже не желания, а жажды уничтожить своего врага. Сейчас он подавлен и вымотан, глубокие черные тени залегли у него под глазами, он почти сломлен, но всё еще борется, только вот уже не за «добро и справедливость», как когда-то, а за часы или хотя бы минуты покоя и забвения…
- Сожалею, но ничем не могу помочь, - «белый дракон» небрежно пожимает плечами и, отвернувшись, уходит по горячему песку вдоль моря, все также не вынимая рук из карманов. А Тсунаеши стоит и смотрит ему вслед… он не может окликнуть, приказать остановиться, не может даже догнать – этот чертов проклятый остров, на котором он волен делать всё, что угодно, потому что это – собственность Вонголы – этот остров и этот песок и даже это море лишают его голоса, сил, лишают уверенности в собственной правоте. Он опускает голову и медленно бредет обратно к машине, уже зная наверняка, что попытается еще раз, а потом, если не получится, еще и еще, и будет пытаться до тех пор, пока белоснежный человек, стоящий сейчас на берегу в ослепительных лучах тропического солнца, не даст ему возможности сказать то, зачем он приехал.
|
| |
| |
