| Genso_Okami | Дата: Суббота, 07.01.2012, 16:41 | Сообщение # 1 |
 Монарх
Группа: Администраторы
Сообщений: 2248
Статус: Offline
| Автор: Shirenai
Пeревод: timkampi (Diana aka Avessalom)
Бета: Mritty
Жанр: романс, немного ангст (совсем-чуть-чуть)
Пейринг: Канда/Аллен
Рейтинг: PG-15
Дисклеймер: Все права на героев принадлежит их законным владельцам
Предупреждение: ООС Канды, ООС Аллена (т.к. яой)
Саммари: Первый раз Аллена
Аллен лениво открыл один глаз. Он блаженствовал, все еще находясь в плену теплоты и оцепенения сна, так, как будто его обволакивало что-то мягкое, защищавшее его от холода и в то же время не дававшее ему проснуться. Мальчик слабо пошевелил плечом, все еще не собираясь открывать глаза. В этот момент он вдруг почувствовал легкое и теплое дыхание, которое слегка касалось его затылка, и, вздохнув с облегчением, свернулся клубочком под одеялом. Это самое одеяло крепче сжалось вокруг тела юного экзорциста и положило свой подбородок ему на плечо.
И в этот момент Аллен полностью пришел в сознание. Странно: его одеяло, каким бы мягким и теплым оно ни было, не обладало способностью двигаться и руками, чтобы его обнимать. Мальчик резко открыл глаза, понимая внезапно, что что-то не так: он был не один в кровати. Очень осторожно он повернулся, пытаясь разглядеть, кто делил с ним его постель. Каково же было его удивление, когда он натолкнулся на взгляд темных миндалевидных глаз, внимательно его изучавших. Холодный взгляд Канды. Мальчик вздохнул с облегчением, узнав эти глаза, перед тем как в полной мере осознать ситуацию.
Он был голым, а одеяло, которым он укрывался, съехало на бедра и почти ничего не прикрывало, при этом руки Канды обвивали его обнаженный торс, и всё это в его постели. Нет, это совершенно невозможно, должно быть, какая-то ошибка в сценарии, сбой в матрице. Это всего лишь дурной сон, и скоро он проснется, один и одетый. Что мог делать Канда в его комнате, в его постели? Такого не может быть, это же очевидно. Ему нечего тут делать, и именно поэтому он не может тут находиться. В конце концов, это логично. Ну, по крайней мере, было логично до тех пор, пока он не услышал, как угрюмый голос японца произнес, по своему обыкновению язвительно:
- Ты храпишь во сне, Мояши!
Аллен вытаращил на него глаза и воскликнул:
- Канда?! Что ты делаешь в моей комнате?
- В твоей? Открой глаза и посмотри получше!
Растерянный, он подчинился... и осознал, что самурай говорил правду: это была не его комната… Наслаждаясь выражением лица подростка, Канда решил усугубить ситуацию, прибавив:
- Раз ты делаешь вид, что забыл, я тебе напоминаю, что это именно ты вторгся вчера в мою комнату, пьяный в стельку после празднования дня рождения этого идиота Лави. Ты меня разбудил, ты залез в мою постель, ты начал меня раздевать… улавливаешь?
- Я ничего не помню, Канда…
- Я вижу, - заметил мечник холодно.
- Но… подожди!
- Что?
- Хорошо, допустим, я был пьян, допустим, я даже пришел к тебе, но это не объясняет, почему ты не воспользовался Мугеном или просто не вышвырнул меня за дверь!
- Что ты себе возомнил, Мояши?! Конечно, я так и сделал, но ты, должно быть, забыл, как вцепился тогда мне в рукав и хныкал, умоляя не выгонять тебя? Ну и жалкое было зрелище! – Канда презрительно поморщился.
Аллен молчал, ошарашенный. Потом внезапно выражение его лица изменилось, и он спросил:
- Канда, ты все еще не понимаешь, к чему я клоню? – его голос был до странности спокоен, что сейчас почему-то нервировало мечника, – Ты же мог с таким же успехом вырубить меня одним ударом и оттащить в мою комнату или, в крайнем случае, оставить в коридоре, что было бы вполне в твоем духе, - добавил он, бросая на японца красноречивый взгляд.
Канда не мог бы сказать, от взгляда ли, или от того, какой намек скрывался в этом взгляде, но он слегка покраснел, а потом презрительно фыркнул в своей обычной манере, но вышло как-то неискренне. Жестко и немного более проницательно, чем нужно, Аллен продолжал:
- Не было ли случайно чего-то еще, о чем я не помню, Канда?
Молчание. Которое, впрочем, о многом говорило. По крайней мере, в нем можно было прочесть гораздо больше, чем старший экзорцист хотел бы, чтобы знал младший. Старший предпочел бы вообще промолчать, оставляя вопрос без ответа. Вздох. Плохой же из него актер. Да и как бы он мог рассказать, сохранив при этом свой имидж неприступной скалы и остатки благопристойности, что Аллен ворвался к нему в комнату прошлой ночью, едва держась на ногах от выпитого, и стал нести какую-то чушь о дружбе и взаимовыручке. Как рассказать о том, что Аллен плюхнулся рядом с ним на кровать и обнял его – кажется, просто по-дружески, а он, вместо того чтобы вышвырнуть наглеца за дверь, позволил себе… событиям… развиться в то, во что они в конце концов развились… Одно или два воспоминания – долгой – ночи накануне пришли на память молодому человеку и заставили пылать его щеки. А еще этот мальчишка, который все время смотрел на него так пристально...
- Перестань смотреть на меня так, как будто ты видишь меня насквозь, кретин!
- Не как будто, Канда – я вижу. И могу точно сказать, что ты от меня что-то скрываешь.
- Не важно! - старший покраснел и передразнил, – Что-то? Да что ты себе напридумывал?
- Что бы ты ни говорил, - прервал его парень, прикладывая указательный палец к его губам, - Я уверен, что есть еще что-то, о чем ты не рассказал мне, я прав? Что-то очень важное, улавливаешь?
От того, как Аллен передразнил его в свою очередь, Канда поморщился, потом все же уступил и, вздохнув, начал. Ему явно было не по себе:
- Мне не хотелось бы поднимать эту тему, но «обоюдная вина» - это тебе о чем-нибудь говорит?
- Э… хм… кажется, ты путаешься в непонятных намеках…
- Ну, проще говоря, ты набросился на меня, а я не помешал тебе это сделать.
Канда поднял голову и встретил ошарашенный взгляд широко раскрытых серых глаз.
В этот момент Аллен почувствовал себя одним из неудачных изобретений Комуи: прием информации - обработка информации - программа подвисла.
- Ээээ? – ничего лучшего в качестве реакции на шокирующее признание Канды он выдать не смог.
Канда глубоко вздохнул, закрыл глаза на мгновение, пытаясь успокоиться и в то же время сдержаться, чтобы не стукнуть кулаком по голове этому типу, который раздражал его своими дурацкими вопросами с утра пораньше.
- Подожди, Канда, ты можешь выражаться яснее? Развей мои сомнения: ты хотя бы не изнасиловал меня?
- Изнасиловал??? Подумать только! Никчемный мальчишка, позволь тебе напомнить, что это вообще была твоя инициатива, так что если тебе так хочется кого-то обвинить, ограничься собственной персоной!
- Значит, ты со мной переспал?
- Может быть, ты думаешь, что провел бы ночь в моей постели, если бы это было не так?
- К сожалению, зная тебя, я бы не удивился, ты способен выставить меня за дверь после того как трахнул…
-Я тебя не «трахнул», кретин! – прорычал самурай, который уже начинал терять терпение.
- Извини, что не счел правдоподобным употребить «Канда Юу» и «нежный» в одном предложении, - не обращая внимания на ярость японца, усмехнулся Аллен.
- Ты меня раздражаешь!
- Ты меня тоже. Как ты не понимаешь? Ты занимался со мной сексом, это был мой первый раз, и я об этом ничего не помню! – защищался подросток, - Есть отчего быть расстроенным!
- Слушай, ты был мертвецки пьян и…
- А ты? – прервал его Аллен.
- Что я?
- Ты тоже был пьян?
- Я не пью, идиот!
- Так ты был трезвым?
- Очевид…
Канда осекся. Он был действительно совершенно трезв, когда Аллен влез в его постель. Короче говоря, у него не было ни единого оправдания. Короче говоря, он себя спалил.
- Значит, ты занимался со мной сексом, зная, что ты делаешь? Ты действительно…
На этот раз его речь была прервана рукой Канды, которая бесцеремонно закрыла ему рот. Сначала удивившись, Аллен тут же понял, что хотел сказать ему мечник: у того не было желания вдаваться в объяснения, которые все равно в конце концов окажутся бесполезными, потому что - что сделано, того не изменишь, и к тому же, ему просто хотелось сейчас тишины. Канда терпеть не мог, когда кто-то с утра пораньше орал над ухом. Это был признанный факт: все еще относительно спокойный и вежливый (ну, по его собственным меркам) Канда Юу обычно был в убийственном настроении при пробуждении.
Аллен оценил ситуацию и решил предпринять попытку привести японца обратно из этого отвратительного настроения в его обычное ворчливое, но не нашел ничего лучше, чем придвинуться ближе и обнять старшего за плечи. Этот жест был скорее инстинктивным, чем сознательным. Можно даже сказать, импульсивным. Канда напрягся на мгновение, прежде чем позволить себе расслабиться в руках Аллена. Он не чувствовал в себе силы оттолкнуть мальчишку. У него не хватило мужества, и еще меньше – желания. По причине, на которую он давно и отчаянно пытался не обращать внимания, ему хотелось этой близости. Безусловно, это было непривычное желание, но не более того. Кожа Аллена, такая светлая и нежная, соприкасалась с его собственной, глубокое и размеренное дыхание щекотало его шею, руки младшего экзорциста лежали ладонями на его груди; и все это вовсе не было ему неприятно. Он положил свою руку на белоснежные волосы мальчишки. Так они и сидели молча, и время как будто застыло; их тела казались неразделимыми. Веки Канды начали медленно смежаться, он как будто погружался в успокаивающий сон. Немного поколебавшись, Аллен окликнул его:
- Скажи, Канда…
- Что?
- Что мы все еще делаем вместе? Почему ты до сих пор не выставил меня за дверь?
- Понятия не имею, - короткая пауза, - И мне на это наплевать.
Аллен не мог сказать, почему от этого ответа у него стало так тепло на сердце. Если Канда его не отталкивал, это значило, что его присутствие не мешало самураю. Он чувствовал себя невероятно счастливым и одновременно какая-то легкая грусть залегла на самом дне души. Канда подпустил Аллена к себе так близко, но где-то в глубине сознания младший знал, что мечник никогда никому не позволит сблизиться с ним по-настоящему. И прекрасно понимал, что не является исключением. Что он им не будет. Потому что речь шла именно о Канде.
Слеза прочертила дорожку по щеке Аллена. Ярость, досада и грусть. Он злился на себя за то, что наивно поверил, будто может сблизиться с таким одиночкой, каким был Канда. И еще он всегда был убежден, что дружба - это то, что их объединяет. Но взгляды Канды на это отличались от его собственных по множеству пунктов. И этот пункт входил в их число. Для японца привязанности были слабостью, ненужными преградами, смыслом которых могло быть разве что их преодоление. Это расхождение во мнениях было, пожалуй, предметом их разногласий номер один.
Аллен вздохнул. Он злился на Канду за то, что тот был таким сдержанным, и уже хотел было обругать себя за то, что всегда делал из мухи слона, но тут же признал, не без горечи, что так оно и есть. Он не хотел строить иллюзий, что ночь, которую Канда и он провели вместе, не была результатом одного лишь странного стечения обстоятельств. Это просто произошло, это свершившийся факт, ничего более. Они не изменились по отношению друг к другу. Они остались теми же Кандой Юу и Алленом Уолкером, экзорцистами Темного Ордена. Они были ими вчера, сегодня. Они будут ими и завтра.
Это был краткий момент передышки перед тем, как снова уйти на очередную миссию, и они оба это поняли. Именно по этой причине они этой передышкой воспользовались, не задавая себе лишних вопросов. Или почти…
- Канда…
- Что еще?
- Спасибо.
Канда сразу не понял. Младший экзорцист помолчал и прибавил:
- Это, возможно, последние минуты покоя, которые выпали нам, и я благодарю тебя за то, что провел их вместе со мной.
Седоволосый мальчишка смущался. Канда отчего-то тоже внезапно почувствовал смятение. Руки, сжимавшие Аллена, ослабили объятие. Совсем немного, но достаточно для того, чтобы тот почувствовал это и поднял встревоженный и вопросительный взгляд на такое сейчас суровое лицо старшего экзорциста. Тот казался смущенным, ища слов и не находя их. Все, что он сделал в итоге, свелось к раздраженному вздоху. Канда ограничился тем, что крепче сжал Аллена и прошептал едва слышно:
- Не за что…
И вновь воцарилась тишина. Каждый думал о своем, но оба поняли одну важную вещь: возможно, они видятся в последний раз. Конечно, не то что бы Канда чувствовал по этому поводу печаль, но все-таки. Было кое-что, что вызывало у него досаду. Перспектива не увидеть больше белые волосы, открытое лицо и теплую улыбку этого мальчишки его нисколько не радовала. Неужели он, незаметно для себя самого, привязался к нему?
Нет, он был все тем же Кандой Юу: отгороженным ото всех тщательно выстроенной стеной отчуждения, фундаментом которой служили недоверие и одиночество. Его самурайская гордыня не позволяла полагаться на кого бы то ни было, и уж тем более заводить столь близкие личные отношения. Ни в коем случае он не преисполнится привязанности к этому наивному ребенку, который верит в то, что сможет изменить мир. Тогда почему ему так хорошо рядом с этим мальчишкой и одновременно он чувствует, что теряет голову? Глухой звук ударов чужого сердца так близко от своего собственного успокаивал и как будто согревал его сейчас. Ритмичные удары вводили его мало-помалу в сладкое оцепенение. Канда задремал, как будто находясь в легком приятном тумане. Только это странное ощущение ему было не знакомо, а Канда не любил слепо доверяться неизвестности.
Аллен чувствовал, что что-то смущает мечника. Он был уже не таким расслабленным, и его тело едва ощутимо напряглось. Но юный экзорцист догадывался, что его беспокойство и вопросы были бы сейчас лишними. Самурай оборвал бы его холодно, если бы он имел несчастье задать ему даже самый безобидный вопрос. И потом, с каких это пор он так беспокоится об этом типе? Всегда – вынужден был признать он. Сколько бы старший ни старался быть жестоким, высокомерным и эгоистичным, он все равно оставался товарищем, коллегой, другом. Вот почему, досадуя на самого себя, Аллен все же решился начать разговор, осознавая, однако, что имеет все шансы быть выставленным за дверь:
- Что-то не так, Юу?
Не отдавая себе отчета, он неожиданно назвал Канду по имени. И это обстоятельство, также как и тон, которым он произнес эту фразу, не ускользнули от внимания мечника. Он неодобрительно приподнял бровь, и, когда его миндалевидные глаза встретились с глазами Аллена, ответил небрежно:
- Ничего особенного. Ты что, беспокоишься, Мояши?
- Ты не умеешь врать, Канда. И мое имя – Аллен, - добавил мальчик уже спокойно.
- Я не обязан посвящать тебя в свое душевное состояние.
Это было предсказуемо. Но чересчур холодно. Канда почувствовал себя уязвимым и припертым к стенке. Заботливость мальчишки произвела на него эффект электрического шока, отчего его мысли вернулись в свое обычное русло, далеко от всех этих рассуждений об Аллене. Тогда он решил напомнить тому о допустимых границах фамильярности, которые не следует переходить. Это не доставляло ему, впрочем, никакого удовольствия, но он не мог оставить всё, как есть. Уступить, как он это сделал, было не правильно. Он не мог и не должен был, говорил он себе, так он подвергнет самого себя опасности. И Аллена тоже, мысленно добавил он, не удержавшись.
- Я просто задал тебе вопрос, ничего больше.
- Я не нуждаюсь в твоей заботе.
Ну вот, барьеры снова были на своем месте. Канда привычно прятался за своим презрением. Аллен почувствовал себя одновременно уставшим и в некоторой степени оскорбленным. Ему не нравилась эта маленькая игра Канды. Тем более теперь, когда он уже знал, что это только фасад, и этот номер с ним больше не проходит. Это не имело теперь никакого смысла. Японец защищался от всех, даже от тех, кто не желал ему никакого зла. Особенно от них, если подумать. Раз эти люди испытывали желание сблизиться с ним, они априори становились теми, кого мечник считал наиболее опасными для себя. Лави со своей вечной лучезарной улыбкой все-таки идиот, Линали с ее чрезмерным чувством товарищества раздражает, Кроули со своей почти детской наивностью – смешон, Миранда со своей мягкосердечностью – бесполезна… а Аллен… Аллен и его улыбка. Аллен и его несгибаемая решимость. Аллен и его комичное благородство. Аллен и его упорство. Аллен и его горячность. Он был особенно опасен для Канды. Как не имеющий цвета и запаха яд, как сладкий наркотик, он проложил себе путь к его закрытому сердцу под прикрытием любого прикосновения – будь то дружеское рукопожатие или удар. Однако Юу уже проиграл. Он раскрылся, хоть и частично, и броня, защищающая его душу, исчезла. И, конечно, в глазах такого человека, как Аллен, способного читать в сердцах других людей, это было столь очевидным.
Подросток полностью отдавал себе отчет, что старший экзорцист не допустит больше ничего, и даже станет еще холодней из предосторожности или боязни… Но это его даже устраивало. Это было как секрет, доверенный ему Кандой. Секрет на двоих, который он сохранит, и он уверил в этом японца едва заметной, но достаточно красноречивой улыбкой. В конечном счете, Канда ему действительно оставил место в своей жизни. Пусть маленькое, пусть самое незначительное, но Аллен знал, что оно принадлежит только ему, и он им довольствовался. Мальчик медленно поднялся с кровати… чтобы тут же снова упасть со стоном боли. Он поднес руку ко лбу, его черты исказились от внезапного страдания. Ощущения были просто невыносимыми, как будто кто-то тряс его голову, ударяя ею о стену. Он слабо застонал, и Канда чуть-чуть улыбнулся насмешливо перед тем, как съязвить:
- Кажется, ты расплачиваешься за свое злоупотребление накануне.
- О, моя голова…
- Это научит тебя пить.
- Серьезно, Канда, мне плохо.
- И что я могу сделать?
- Я не знаю, но что-нибудь, у меня впечатление, что моя голова сейчас взорвется, это ужасно…
- Тебе просто надо полежать, - ответил самурай посерьезневшим тоном.
- Я даже не могу подняться, как ты хочешь, чтобы я дошел до своей комнаты?!
- … Ты действительно думаешь, что я выставлю тебя сейчас? Ты что, зациклился на этом?
- Ты хочешь сказать, что… Ты меня оставишь здесь?
- Теоретически у нас сейчас отпуск, напоминаю тебе, что Комуи заставил нас взять 2 дня на отдых…
- А, да, верно. Но я не понимаю, причем тут это…
Не утруждая себя ответом, Канда ограничился тем, что натянул одеяло на них и слегка подоткнул его со стороны Аллена. Спустя мгновение он обвил своими руками торс мальчика и прошептал ему на ухо:
- Старайся все-таки не пить слишком часто, Мояши…
В этот момент Аллен почувствовал себя по-настоящему счастливым. Свернувшись клубочком, он прильнул к мечнику, который обнял его крепче и положил подбородок на левое плечо мальчика. Тот счастливо улыбнулся. Они не изменились по отношению друг к другу… или почти не изменились.
|
| |
| |
