Дата: Воскресенье, 08.01.2012, 17:26 | Сообщение # 1
Монарх
Группа: Администраторы
Сообщений: 2248
Статус: Offline
(в соавторстве с Valery) Фэндом: Weiss Kreuz Жанр: романтика/экшн Герои: Брэд Кроуфорд/Тидзуру Аой (Хэлль), Шварц, Шрайент, Вайсс
Международная академия, Германия, 1989-1990 У девушки были странные синие волосы и узкие тёмно-вишнёвые глаза. Носила она кофточку, похожую на тельняшку, в бело-синюю – в тон причёске – полоску, и тоже почти матросские брюки-клёш. Она запряталась в дальний угол сада, окружавшего претенциозное учебное заведение. Не мечтала, не грустила – методично метала ножик в дерево. Раз за разом, с колена, строго в одно и то же место. Под руку в таком случае лучше не говорить, ещё дрогнет, рука-то. Брэд Кроуфорд прислонился к забору и с интересом наблюдал за серьёзной девушкой. Отметил, что получается у неё всё просто замечательно. Она зацепила боковым зрением – кого-то. Всё-таки не промахнулась в очередной раз. Выдернула ножик – и только тогда обернулась. Забавные они, эти европейцы. Некоторые, как вот он, в своих очках и костюме, с тщательно приглаженными чёрными волосами, смотрятся так, как будто родились деловыми и серьёзными. А другие и впрямь такими родились, а прикидываются бесшабашными… Дурацкая страна. Девушка нервно усмехнулась – и нахмурилась, подбирая английские слова для чего-то посущественнее банального приветствия. Здесь все общались по-английски – академия хоть и находилась в Германии, но собрала в своих стенах студентов со всего мира. – О, простите, я вам помешал?.. – не самое лучшее начало разговора, но с чего-то же надо… – Не помешали. Это всё равно бессмысленно, – «Интересно, через мой кошмарный акцент он хоть что-нибудь разберёт?» – Почему же. Никогда не знаешь, что в жизни пригодится… – где-то он эту девушку уже видел, и теперь изо всех сил пытался вспомнить имя. – Ножи пригодятся. А академия – вряд ли. Вот и… трачу время попусту… – Ну на что-то его надо тратить, пока есть возможность. – А в чужой стране даже не знаешь, где и почём мороженое… Вообще ничего не знаешь. И книжки мне пока тяжело читать… словарь нужен. – А учиться скучно, потому как чушь полную рассказывают. Понимаю. – Вам… тоже? Ну понятно, что я мечтала на пиратский корабль… и вполне серьёзно – в Силы Самообороны Японии… но вы? Или вы и так знаете всё, что они пытаются нам преподать? – Догадываюсь, что половина не пригодится. – А это и в школе так. Хотя я прогуливала географию – а оказалась здесь… – Нет, ну некоторые здесь по собственной инициативе и с далеко идущими планами… А вы вряд ли… – Меня загнали насильно, я брыкалась как дикая кошка! Мне сказали: как это – девушке и в армию?! Интересуешься химией, биологией – это ещё куда ни шло, вперёд, к приличному образованию… – Ох, представляю… Ну, у вас ещё всё впереди… – В смысле – пойти сразу офицером с высшим образованием? Ну, может быть, это и мысль… А вы с какого отделения? Может, я вас и видела, но извините… Для меня пока все европейцы на одно лицо… – Понимаю, можно не извиняться… Я, если честно, вас тоже только по причёске и запомнил, встречал где-то случайно… – Да, если бы я волосы не красила – так азиаты для вас тоже все на одно лицо… Значит, совсем в параллельных реальностях учимся. – Тем более, я тут временно, из другого филиала… Она как-то даже насторожилась: – Что-то мне это напоминает… ммм… сотрудничество с администрацией. Или просто будущую педпрактику? – Пока выходит, что будущую практику… – Извините. Просто мне весь этот мир подозрителен. Хотя никто ещё ничего плохого мне не сделал. – И правильно, мир весьма сомнителен и осторожность не помешает. – Вот, приятно встретить адекватного человека. Который не лезет в душу и не ведёт себя как инфантильный идиот. А то таких мне и дома хватало, а здесь их вообще переизбыток. – Да уж, здесь найти нормального человека… – А вы не ищите. Хотя одному тоже, согласна, несладко… Давайте вместе подозревать… быть подозрительными?.. Вы меня зацепили, – чёрт, слишком быстро, и неужели нельзя было промолчать? – Что ж, буду рад, если моя компания вас устроит… Может, тогда стоит хотя бы познакомиться? – Аой Тидзуру, – она протянула руку, как свой парень – своему парню. – Если что, Тидзуру – имя, Аой – фамилия. – Брэд Кроуфорд, – он пожал протянутую руку и улыбнулся. – Очень приятно. – И мне… – она улыбнулась в ответ, и жизнь показалась в разы менее противной. – Если я вам понадоблюсь – найти всегда можно на этом месте. – Хорошо. Боюсь, не смогу точно сказать, где можно будет найти меня. Сам пока толком не знаю. – Тогда предлагаю писать записки и класть сюда, я в бедном дереве уже такую дыру проковыряла… – Идея хорошая, так и сделаем. – Вот и отлично. Только на мою орфографию не обращайте внимания… – Конечно. * * * Вот так это и началось. Им было по восемнадцать, но до сих пор, в общем-то, оба были одиночками. А теперь… Для Тидзуру общение с этим парнем стало чем-то вроде отдушины. Человеку ничего от неё не надо, у него нет предрассудков и стремления читать нотации. О себе он почти не рассказывает, зато очень внимательно слушает её, колючее существо из чужой страны… Ценить такое надо. А Брэду было просто интересно слушать долгие рассказы этой странной девушки, не похожей ни на кого. И приятно было иметь дело с человеком, которому точно так же не нравилось то, что творилось вокруг. Вокруг было как-то… подозрительно. Не по фактам – по общему ощущению. И уже ближе к весне Тидзуру писала в своих записочках: «To Kroford» (ну не могла никак привыкнуть к правильному написанию фамилии): «У меня в третий раз берут анализ крови и смотрят на меня, как будто я чудо морское. Я для них слишком строптивая, хотят заколоть успокоительным?» «Нет, похоже, ты для них и правда чудо морское. Попробую разобраться», – писал в ответ Кроуфорд. «Что у меня, генетическая структура другая?» «Не знаю пока. Ох, добраться бы до их данных лабораторных…» «А ты можешь?» «Попробовать могу, но опасно это». «Береги себя. Если что – не связывайся». «Что-нибудь придумаю». Тидзуру не сомневалась: он – придумает. Но на всякий случай готовила отходные пути: сбежать ночью… ага, тридцать три раза, пробраться на корабль, на пиратский, конечно… да нет, глупо, да и не хочется – одной, а впутывать ещё Брэда… Ох. Нет, дело, конечно, было сложное – но выполнимое. Правда, браться за такое в одиночку Кроуфорду не хотелось, но не её же… Не хватало хотя бы одного человека для любого плана. Аой не торопила, не требовала, даже записочки писала совсем нейтральные и при личных встречах говорила о ерунде… Пока можно было и не торопиться, всё шло спокойно. Но только пока. И Брэд всё больше сомневался, что сможет не упустить момент. Она в конце концов не выдержала. В письменном виде – так было проще: «Может, сбежать? Или… Вряд ли они только мной так пристально интересуются…» «Сбегать пока рановато. Да и… тебе хоть есть куда?» «Только домой, а я туда не хочу. А тебе? Хотя я не навязываюсь, конечно…» «Мне тоже. Да и сбежать проблемнее будет». «Тебе… надо изображать перед ними лояльность, я угадала?» «Угадала». «Меня это уже даже не коробит. Я с самого начала предполагала, что так оно и есть. Если что – лишнего мне не рассказывай, хоть я и не выдам, просто третьи лица могут узнать…» «И неудобно, в записках-то… А толком встретиться да поговорить никак не выходит…» «Если только ночью? При луне?» «На том же месте… Ладно, выбирай день, когда тебе удобно, буду». «Завтра в полночь сможешь?» «Смогу». * * * Тоже мне, романтическое свидание… Луна, конечно, роскошная, но всё остальное… Видимо, она, Тидзуру, невезучий в этом смысле человек. Все, кто до сих пор пытались добиться её внимания, заслуживали самое меньшее ножа под нос – для острастки. А Брэд… Он ей друг, и это неизмеримо больше, чем… И всё-таки в такую ночь сложно не думать о глупостях… – А здесь, оказывается, и красиво бывает… – Кроуфорду никак не удавалось настроиться на серьёзную беседу. Может, и к лучшему. Может, мимоходом оно как-нибудь нормальнее расскажется… – Бывает иногда, луна всё скрасит, – девушка села на землю, на пятки, и пригласила Брэда подсесть рядом. – Ну, что у нас плохого? Они на многих охотятся? – Плохого у нас много. Ну, не то, чтобы охотятся, пока в основном изучают… – А зачем это им? Хотят случайно или неслучайно скрестить и создать сверхчеловека? – И использовать в своих целях. – Вестимо, кто ж даст свободу воли тем, кого сами создадут… Хотя… могут и наколоться. Если они решат использовать меня… я им рожу чудовище, – она нервно засмеялась, передёрнула плечами – и почти прижалась к собеседнику. Потому что стало совсем не по себе. – Не сомневаюсь, – он легко приобнял её за плечи, не зная, как она к этому отнесётся. Вот уж кого опасно было бы жалеть и успокаивать… Она сочла это совершенно естественным и нормальным – в конце концов, так было просто теплее: – Ну что, пусть издеваются? Отдашь? Конец света гарантирую… – Конец света будет, это точно. Хотя и очень нескоро, и не знаю, когда и при каких обстоятельствах… Куда ж я тебя отдам, подруга? – Спасибо, – она хлопнула его по плечу. – А тогда что будем делать? Я бы им подпустила какой вирус, но пока ещё не так сильна в генной инженерии, да здесь нормально и не научат… – Значит, научимся. И пускай пока мы много чего и не сделаем, но хоть для тренировки… – Ммм… Поджечь лабораторию? Или выкурить оттуда всех, а самим влезть в лабораторные данные? Выкурить в буквальном смысле… – Попробовать можно. Пожарную тревогу устроить или просто газовую атаку?.. – Как по мне – горящей расчёски под дверь вполне достаточно. Я ещё в Японии так уроки срывала… Там сейчас есть кто-нибудь? – Вряд ли много кто. Ну охрана, ну пара лаборантов… – Если выбегут – шум не поднимут? Хотя надо быстро спрятаться вообще в другом крыле… – Сейчас скажу… Нет, до утра не поднимут. – Какой ты… занятный. Как будто по звёздам читал… Ладно, тебе – верю. Если пожертвуешь расчёску, то зажигалка у меня при себе, даром что не курю. – Не по звёздам, так… Расчёску, говоришь?.. Пойдёт? – Спасибо, коли не жалко – то вполне пойдёт. Ну что, пошли на дело? Как положено – с ножами в зубах и тихо? – Если, конечно, у тебя ножи найдутся, потому как у меня вряд ли… – У меня всегда парочка при себе, но это уж так, для антуражу. Ладно, всё, заткнулась, веди… Стараясь по возможности не шуметь, они подобрались к нужному зданию. – Здесь. То, что нам нужно, будет прямо по коридору. – Та дверь, которая напротив нас? Ну, держитесь, франкенштейны недобитые! – Тидзуру подожгла расчёску и точно рассчитанным движением метнула её в просвет под дверью. Огонь в полёте погас, но целью был и не он, а мерзкий и вонючий чёрный дым, поваливший клубами. Оба искателя приключений затаились у входа в корпус и дождались, пока на свежий воздух выскочат попавшие под дымовую атаку работники. Те, кажется, не сильно горели желанием разбираться. – Нам повезло, что они такие… – она поискала английское слово, – безответственные. И дверь нараспашку оставили… Она зашла первой и с любопытством озиралась. В призрачном освещении поблёскивали ёмкости со спиртом и непонятные агрегаты. На столе девушка увидела мышей, прикованных электродами… – На их месте можем быть мы… – Тидзуру закашлялась и быстро открыла окно. – Вполне возможно… Хорошо, что нервные лаборанты не только забыли закрыть двери, но и не отключили освещение… Ну надо же, и половину приборов оставили работающими. – Нам везёт, – тихо констатировал Брэд. – Ну что, с чего начнём? – С документации. Нужен список жертв и приблизительная программа пыток. – Сейчас-сейчас. Должно быть где-то здесь… – Кроуфорд присел к компьютеру. – Надеюсь, у них хватило безответственности не ставить пароли на данные. Девушка встала у него за спиной: – У таких – наверняка хватило. Или пароль состоит из имени начальника плюс слово «дурак». – Так, понять бы ещё, где именно искать… В самом худшем случае, придётся всё пересматривать. – Блин, ну почему как Аой – так отдельный файл?.. И даже не запароленный? Так… рост, вес… группа крови… Ого, у меня, оказывается, в крови масса антител, теперь понятно, почему они мною заинтересовались, хотят из меня сделать источник сыворотки… И ещё пишут: большая вероятность родить пси… псионика. Это как? – Это значит – человека с паранормальными способностями. Ну там, психокинез, телепатия и всё такое, что официально ненаучно… Тидзуру чуть не подавилась: – А неофициально – бывает, что ли?.. – Бывает… Один из примеров сейчас сидит тут рядом с тобой. – Что?! Хотя… этого следовало ожидать. Очень уж ты… ни на кого не похож. И что же – с детства под наблюдением, как вот эти вот мыши, да?.. Страшно так жить… – Ничего, бывает и хуже. – Ну, не знаю. Хотя, может, с детства с этим сжиться – не так страшно, как осознать, что тебя хотят разобрать на атомы… Ой! А что ты умеешь-то? – Будущее предсказывать, правда, пока только очень близкое. Немного чужие эмоции ловить. Ну и всё вроде… – А знаешь, совсем не страшно об этом узнать. Наоборот, как-то надёжно стало. Правильно я тебе предложила дружить – хотя нет, я не из выгоды… И теперь я понимаю: ты мне помогаешь, потому что знаешь, что меня ждёт. Может быть, на себе… – И потому что ну очень хочется по мелочам, но поломать кое-кому планы. И может быть… хотя что сейчас загадывать… – Достали они тебя? Понимаю… – она не удержалась и снова похлопала его по плечу. – Так… А про меня пишут, что в ближайшее время «найдут» у меня лейкемию и затолкают в изолятор. Что делать будем? – Записать бы тебя в какой-нибудь срочный проект соразработчицей, надолго бы отстали… Так, ну кому это предложить, я, допустим, знаю, а вот что сейчас по твоей специальности в активной разработке… – Ну я пока ещё просто химик и биолог, но скажи, что быстро обучусь работать сплавом того и другого… Только бы не просекли, что ты читал это досье и что мы вообще знакомы. – Читать-то я вполне и официально мог, мало ли, сотрудников ищу… Вот и найду, не для себя, правда… – Ох, а для кого? Вдруг они… ну, нехорошие люди? – Здесь все в той или иной степени нехорошие люди. Но обещаю найти что поприличнее. – Скажи им, что мои мозги намного ценнее того биоматериала, который от меня можно получить. Хотя… на здоровье я не жалуюсь и у меня даже значок донора есть. Так что разумным количеством крови могу и поделиться. А вот насчёт родить и прочее… всяким предлагающим интим надо передать, что любому, кто покусится на мою честь, я перережу горло! – Серьёзная ты дама… Ладно, и передам и надеюсь устроить всё как надо. – Спасибо, я в тебя верю! Знаешь… ты единственное существо противоположного пола, которое я терплю в радиусе ближе пяти метров от себя. А так… я словами не кидаюсь. У меня вид человека, которого проще изнасиловать, чем уговорить. Так что… Были прецеденты. Вплоть до привода меня в участок и разбирательства, превысила ли я необходимую самооборону. И вот тебе первому я так легко об этом говорю… – Вот как… Знаешь, я уж постараюсь не давать тебе ни малейшего повода… превышать границы самообороны. И не потому, что боюсь. Жалко портить нормальные отношения. – Вот за это я тебя и ценю, лучший мой… Коряво сказала, но ты поймёшь. И знаешь… если бы вопрос встал ребром – с тобой я смогла бы… – она смешалась и замолкла. И тут же тряхнула головой: – Пошли отсюда, не стоит здесь дольше, чем надо, оставаться… – Пошли. Большего мы всё равно здесь не узнаем. – А куда? По домам, то есть по комнатам? – вот этого ей как-то совершенно не хотелось… – Можем ещё погулять… – Ну пошли тогда опять в сад. Благо завтра можно будет поспать подольше… – Давай туда… Уж там точно никого не будет, можно хоть до утра… …О чём-то серьезном говорить не хотелось, хватило на один день и откровений и новостей. Так что болтали они обо всяких пустяках… И сидели близко-близко… У Тидзуру словно сердце рвалось из груди, девушка ясно ощущала, что в их отношениях что-то поменялось. Только ни за что не сказала бы лишнего вслух, и так уже… А Брэд и сам не знал, что ему хочется сказать этой загадочной девушке. Наверное, безопаснее было молчать обо всём, кроме самых нейтральных вещей. Так и встретили рассвет. Как же странно… Как же… – Ладно, надо расходиться, чтобы хоть чуть-чуть поспать. Спасибо тебе. За всё, – она быстро, на лету поцеловала его в щёку – и, с бьющимся сердцем, убежала. Он проводил её взглядом, озадаченный и ничего не понимающий. И решил об этом не задумываться до следующей встречи, а пока заняться тем, что обещал ей. * * * На следующий день, сидя на очередной скучной лекции, Тидзуру писала письмо. Строчила, зачёркивала… один раз и вовсе разорвала листок. Но в конце концов переписала всё набело, без помарок и – как она надеялась – без ошибок: «Послушай, Брэд, знаешь, о чём я тут подумала? Если кто-нибудь заинтересован в том, чтобы людей с паранормальными способностями стало больше, а у меня, как по досье выходит, неслабая вероятность родить такого – так они могут меня принудить. Им и три ножа помехой не станет. Свяжут во сне или опоят – и… Хотя, конечно, у меня всегда остаётся вариант «убить себя». Но с них ведь станется и воскресить… Нет, ну я, конечно, не сомневаюсь в твоих способностях заморочить им голову. И всё-таки. Если велика вероятность того, что меня в этом смысле в покое не оставят – так, может быть, поломать им всю малину-то? Чтоб я хотя бы им не девочкой досталась?» Записка Кроуфорда… нет, не удивила, но изрядно озадачила. Ответ он писал долго, кое-как подбирая слова. А потом – как и Тидзуру незадолго до него, хоть он об этом и не знал – разорвал листок. И на новом написал просто: «Твоя жизнь, тебе решать. Спорить в любом случае не буду. Чем смогу, помогу». Получив это послание, девушка только поджала губы и хмыкнула. Написала в ответ: «Смешной ты, Кроуфорд, честное слово!» Зачеркнула. Но не закалякала. И добавила: «Если хочешь помочь – надо поговорить предметно. Или мне дождаться, пока ты что-то узнаешь?» «Поговорить в любом случае надо. Заодно поделюсь тем, что успел выяснить». «И тебя успокою хоть немного», – хотел дописать, но не рискнул. …Они опять встретились в саду ночью. Тидзуру шла на эту встречу в самых растрёпанных чувствах, иногда ей хотелось, чтобы того письма вообще никогда не было. Хотя… он ведь её не высмеял и испорченной не назвал… Только бы скорее увидеть его и успокоиться! Кроуфорд уже ждал её. Волновался, как мальчишка, уже успел прикинуть с десяток вариантов разговора – и так и не выбрал подходящего. – Привет! Ну, что у нас плохого? – она остановилась в полушаге от него, подавив желание снова чмокнуть в щёку. – Плохого – что ты, кажется, слишком уж переживаешь, – он улыбнулся, надеясь, что это прозвучало не очень обидно. – А ты бы на моём месте не переживал? – она нервно засмеялась. – А впрочем… Тебе если и досталось во всяких секретных лабораториях, то не так и не в том смысле. – Всё равно приятного мало… Да и… за тебя я тоже волнуюсь, уж не знаю, почему… – Ну, всё-таки мы с тобой дружим уже два триместра… А для такого необщительного человека, как ты, и такого независимого, как я, это что-нибудь да значит… Или, может быть… Я тебе хоть чуть-чуть нравлюсь? Как девушка? Она стояла совсем близко от него – рука упёрта в бедро, кофточка-тельняшка подчёркивала крепкую, высокую грудь… Луна и восемнадцать лет – что может сблизить лучше, даже если нет за спиной столь драматических обстоятельств? Он отвёл глаза: – А думаешь, почему я тебе обещал не давать поводов для самообороны?.. Себя же отговаривал… – Если бы ты ко мне пристал – я бы не то что ножом… я бы счастлива была! – она тут же постаралась свернуть с романтического тона на деловой и добавила: – С тобой с единственным это было бы хотя бы не противно, – и опять не удержалась: – И, наверное, даже здорово… – И то хорошо, что хоть не противно… Извини, ведь выходит – ты этого ждала, а я не понял. – Вы, мальчишки, редко такие вещи понимаете… Мы и взрослеем быстрее, и больше на такие вещи настроены. Ну что, хочешь меня спасти? Или всё-таки мне не стоило воображать такие ужасы?.. – Ужасы заранее вообще воображать не стоит… А ты, значит, не против, чтобы я тебя спасал?.. Потому что я-то… – Тебе легко говорить, ты и предвидеть можешь… А если бы я была против – разве я бы делала тебе открытым текстом такие предложения?.. – Значит, да?.. Оба не против… – Значит, надо решить, где и когда. Ты только сначала скажи, узнал ли что-нибудь, а то оба потом забудем про это… – Узнал. Если ты хоть немножко в генетике разбираешься, то и без опыта и без всего возьмут и никому не отдадут. Людей катастрофически не хватает, умных особенно. Здешний исследовательский отдел, работа с геномом вообще, плюс с новенькими… Справишься? – Справлюсь. Не маленькая. Спасибо… лучший мой. Выходит, действительно зря я всякой жути навыдумывала и тебя напугала. Хотя… неизвестно ещё, всё ли так гладко, как кажется. И в конце концов – мы уже выяснили, что оба не против. Так что раскаиваться поздно и незачем… – И не поможет уже… Так что и не стоит… раскаиваться-то… – В таком случае надо заняться чем-то более конструктивным. Где и когда? Это я и про собеседование, и про… личную жизнь… – Про собеседование я тебе утром точно скажу, когда сам знать буду. А про личную жизнь… когда тебе больше… – Ну… у меня четыре соседки по комнате, ты тоже вряд ли один живёшь… Значит, надо куда-нибудь… в клуб с ночёвкой? Тут девчонки говорили, что в первые дни каникул намечается Майское дерево, Бельтайн… – у неё получилось «Бе-ри-та-ин». – Это либо они что-то путают… либо ты не так поняла. Бельтайн – это первое мая. А тут даже Валентинов день уже позади, остаётся только Пасха. – Ну какая разница, будет, в общем, какой-то весенний праздник. Народ хочет гулять – значит, будет Майское дерево под конец марта. Может, и мы туда? Если отобьёмся от поездки на каникулы домой… – Давай. Я-то отобьюсь, а ты как? – Что-нибудь придумаю, заболею например… – Только на самом деле болеть не надо, а то отправят лечиться, и не погуляем… – Да нет, мне главное родителям голову заморочить, проверять не прилетят… – Ну тогда хорошо, договорились.
Дата: Воскресенье, 08.01.2012, 17:27 | Сообщение # 2
Монарх
Группа: Администраторы
Сообщений: 2248
Статус: Offline
* * * Время тянулось медленно и тоскливо… Но главное, что Тидзуру всё-таки не сдёрнули в Японию. И весенним, почти тёплым вечером она пришла на их всегдашнее место – пришла в совсем непривычном виде. Майка опять полосатая, но без рукавов и с вырезом по самое некуда, какая-то ветровка внакидку и коротенькая юбочка цвета хаки. – Довожу до вашего сведения, сэр, – сказала Аой вместо приветствия, – что я сегодня вынуждена идти без оружия. Прятать негде. Впрочем, там на входе всё равно обыскивают… – Как-нибудь справимся и без оружия, – улыбнулся ей Кроуфорд. Сам-то он сильно наряжаться не стал, а потому выглядел как обычно – и далеко не так впечатляюще… – Да уж надеюсь, что не понадобится, или ты защитишь. Сама я в рукопашных схватках пока не очень сильна… Вот с начала триместра выйду на работу, что ты мне подыскал, – там, может, и этому подучусь, всё равно лаборатории нужны не только сотрудники, но и охранники… – Пока вроде выходит так, что не понадобится. В смысле, сегодня. Ну что, пошли, что ли?.. – Это хорошо. Пошли, конечно! – она взяла его под руку. …На поляне было шумно, полно знакомого, полузнакомого и вовсе незнакомого народа. Все в лентах, цветах, весёлые, многие пьяные, многие веселились и сами по себе. – Брэд, ты танцуешь? – Умел когда-то. На конкурсах танцев, конечно, возьму первое место с конца, а так, для души, сойдёт. – Не стесняйся, здесь все в кругу пляшут и все не для конкурса. Если дойдёт до парных танцев – разберёмся, а пока… Тидзуру порхнула в круг – и вынуждена была отпустить руку Кроуфорда. Поскольку двигаться нужно было всем телом, от души, в собственном ритме… Она давно не чувствовала себя такой лёгкой… Брэд больше любовался ею, чем следил за собственными движениями. Может, так оно было и лучше, не слишком думалось о своей неловкости… А девушка просто чувствовала, что он здесь, рядом – и от этого ещё сильнее наслаждалась происходящим… Через какое-то время – Тидзуру даже выдохнуться ещё не успела – объявили медленный танец. – Я тебя приглашаю? – риторически спросила она Кроуфорда. – Только имей в виду – это праздник весны, пары если и на ночь – то серьёзно… – Да уж догадываюсь, – кивнул он. – И я тебя приглашаю… Она первая обняла его за шею, стараясь на нём не виснуть, но позволяя ему вести… Так непривычно… так чудесно – пустить кого-то в личное пространство, близко, близко, ощутить тепло… То ли атмосфера так действовала, то ли он слишком давно этого ждал, но кружилась голова, и казалось, что ничего больше и нет, только они двое… Понемногу народ стал расходиться, исчезать парочками… Брэд и Тидзуру, кажется, продержались дольше всех и еле успели сбежать, прежде чем их попытались чем-то наградить и увенчать. – Надо в гостиницу, на базе которой всё и проходит, – шептала на ходу Аой. – Пошли, пока нас ещё во что-нибудь не втянули… – Скроемся от всех… Главное, чтобы места были… – Ещё пару часов будут, народ туда не сильно торопится. – По кустам прячутся? Нет, как-то я так не хочу, а ты, наверное, и подавно. Тем более влюблённым сегодня всё бесплатно… – Да уж, если есть возможность по-человечески… Тем более, что в первый раз… – Ой, не напоминай, я и так боюсь… – она проскользнула в комнату, которую им двоим указали, и села на кровать, поджав под себя ноги. – Не бойся, – он сел рядом. – Ну, может, не столько боюсь… сколько волнуюсь… – она снова решительно его обняла, спрятала лицо на плече, помедлила несколько минут, пока уймётся сердцебиение… – Можешь не верить, но я тоже… – он обнял её в ответ, чуть наклонился, уткнулся лицом в её волосы. – Ты – меньше, наверное… – шептала она невнятно, – вряд ли я у тебя первая… – И всё равно… – Ну, я понимаю, ответственность и всё такое… Но мы ведь решились, да? – Да… И опять оба медлили и молчали, пока просто наслаждаясь теплом друг друга. Девушка не знала, на что отважиться, просто прижималась к избраннику сильнее. Если бы чуть-чуть смелости – оказалась бы у него на коленях… Он тоже не торопился, боялся спугнуть то, что возникло между ними. В конце концов, если что, всегда успеют же… Она, конечно, не выдержала первой. Подняла голову, поглядела ему в глаза… Очки он снял ещё на танцах, но только теперь Тидзуру ясно, близко видела длинные тёмные ресницы и золотистую глубину глаз. Девушка осторожно, бережно взяла его лицо в ладони, неверяще наслаждаясь каждым касанием. – Да на тебя наглядеться нельзя!.. – Ладно тебе, это ты у нас красавица… Ну да не будем спорить… – он протянул руку, нежно погладил девушку по волосам, по щеке. Аой было щекотно, тепло… и безумно приятно. Она бы накрыла его руку своей – но жаль было его отпускать. Так что она только потёрлась о его ладонь с тихим то ли стоном, то ли мурчанием… Он чуть задержал руку, почти чувствуя, как от таких простых прикосновений словно накрывает тёплой волной. Повёл пальцами дальше, по шее, по плечам… А там ведь столько было обнажённой кожи… Но всё же недостаточно, чтобы полнее почувствовать… И Тидзуру набралась нахальства – перехватила его руку и направила так, чтобы спустить с плеча бретельку. Сердце ведь билось под тонкой тканью, рвалось к нему… Только теперь он рискнул всё-таки притянуть девушку ближе, почувствовать… Стук её сердца – и всё то же тепло, только сильнее и сильнее… Она задыхалась в его объятиях, обвивая его шею руками, с полуоткрытых губ срывалось прерывистое дыхание. Она глядела ему в лицо из-под ресниц – и ждала неведомого… И всё казалось простым и естественным… Наконец наклониться к её лицу и поцеловать. Неуверенно, осторожно, но нежно… Её первый в жизни поцелуй. Счастье, выпитое с губ единственного, допущенного в её святая святых – её личный мир… Не сразу распробуешь – но вскоре начнёшь, начнёшь отвечать, неумело, искренне, всё более и более горячо… Чем дальше, тем… Вот так и пьянеют без вина, так и рождаются легенды о химических реакциях между людьми… …И банально не хватает воздуха, и только поэтому приходится остановиться… Ненадолго, конечно же… – Что, любимый?.. Что?.. – она и не осознавала, что лепечет на родном языке, снова глядя в лицо тому, кого выбрала сама. – Ещё немного – и я с ума сойду или умру от счастья… Общий смысл её слов он… даже не понимал, скорее чувствовал… – Милая моя, любимая… Она сейчас тоже именно чувствовала – не до того было, чтобы переводить с чужого языка… – Сердце моё… Будь со мной… до конца… – и поцеловала снова, сама, первая… – Конечно. Конечно… – и уже не думал о том, что делать, доверившись её реакциям и своей интуиции. Не успевая себя стыдиться, Тидзуру снова направила его руки – так, чтобы совсем спустить маечку на талию… Вот, мол, смотри и трогай, наслаждайся, это так правильно, когда ничто меня от тебя не отделяет… Если до этого было жарко, то вот так, кожа к коже – ох… И в одиночку он наслаждаться не собирался, наоборот, старался, чтобы любимой девушке было как можно приятнее… Она ахала, вздыхала и почти всхлипывала… прижимала к себе его руки… и потом его голову, когда наклонился целовать… И сама не заметила, как всё-таки перебралась к нему на колени. Он тоже не заметил, почувствовал только, что стало ещё удобнее обоим. А раз так, то надо было продолжать… Она стеснялась трогать его, тем более раздевать… Просто обмирала в его руках, под его губами… Решалась идти до конца – и всё-таки с каждым мгновением всё сильнее боялась. – Не бойся, милая, не бойся, – он чувствовал её неуверенность и пытался успокоить словами и ласками. – Всё будет хорошо, всё будет как захочешь… – Да я знаю… – она даже сумела подобрать английские слова. – Только перетерпеть немножко и наслаждаться тем, что «до» и «после», да? – В какой-то степени да… – Ну я тебе доверяю. Я уверена, что ты всё сделаешь как надо. И потом – не в последний же раз… – Нет, конечно, не в последний… – Тогда я уж точно ничего не боюсь. Если и будет что не так – потом исправим… – Обязательно… …И она действительно позволила ему всё… Правда, в какие-то моменты прямо-таки шипела от боли и изо всех сил старалась его не оттолкнуть. И потом тихонько пожаловалась: – Больно всё-таки… Но ничего… главное – что с тобой я и этим могу поделиться без стеснения. Всё хорошо… Мы теперь с тобой одна плоть, как говорится… – Одна плоть, одна душа… – и, не удержавшись, улыбнулся: – Одна сатана, как говорится… Не жалеешь, что со мной связалась?.. – А если бы и жалела – поздно уже… – она смахнула слезинку, пролитую о навек утраченном, и улыбнулась. – Да нет, конечно, нисколечко не жалею. И уверена, что дальше будет намного приятнее. Только вот надо решить, где и как будем встречаться… – Да, вот с этим могут быть проблемы. Ну да ладно, и я от соседей как-нибудь отделаюсь, и тебе от лаборатории надо попробовать нормальную комнату выбить… – Ну, я не так быстро это заслужу. Сначала надо будет работать на авторитет, потом только авторитет начнёт работать на меня… – Понятное дело. Значит, первое время место с меня… – Надеюсь, справишься, ты всё-таки хоть немного, да на особом положении, лучший мой… – Не на таком уж и особом, но кое-что могу. – Кое-что точно можешь… – сонно мурлыкнула она, прижимаясь к нему ближе и легко целуя. * * * С первого дня нового триместра Тидзуру вышла на работу в лабораторию. Учиться и работать оказалось легче, чем она боялась. Чем ты сильнее загружен – тем больше времени у тебя высвобождается, как ни парадоксально. Даже на личную жизнь остаётся, а не то что освоить немецкий – в лаборатории-то не столь пёстрый состав, в основном местные… Только вот не знала Аой – как спасать тех, кто проходил через её руки, от бесчеловечных опытов, и надо ли это делать?.. С ней творилось странное – она всё больше увлекалась исследованиями как таковыми и начинала относиться к людям как к материалу. Не ко всем, конечно, но тенденция напрягала. …В этот день Тидзуру, в белом халате и очках с простыми стёклами, которые носила исключительно для солидности, сидела у себя, заносила в таблицу результаты анализов… Периодически напоминая себе о том, что за всем этим стоят живые люди такие же, как она сама. Получалось плохо. Ибо отвлекало. А тут её ещё дёрнули: – Пойдите, фройляйн Аой, примите новенького! На улице подобрали. Для нас мелкий, но потенциал такой, что нельзя пройти мимо… Тидзуру выглянула в коридор. И увидела сидевшего на банкетке мальчишку. Очень рыжего, лохматого и тощего. Мальчишка с интересом уставился на Аой. Довольно нахально, в упор. – Фрау доктор, если б я знал, что так долго ждать придётся, я бы хоть газету взял… – с усмешкой заявил он. – Ну уж извините, молодой человек, вы у нас не один… – на «фрау» Тидзуру решила не обижаться, отчасти ей даже польстило, что она выглядит совсем взрослой… – Проходите. – Если не один, тогда вам не повезло… – он быстро вскочил и зашёл вслед за ней в кабинет. – Если вы пытаетесь меня впечатлить… то оно того не стоит. Присаживайтесь. Как зовут и сколько вам лет? – она присела к столу, взяла чистый бланк и приготовилась записывать. – Да что вы, даже и не думал… – мальчишка немного неловко устроился на стуле и снова заулыбался. – Лет мне тринадцать. Звать Шульдихом… а по паспорту, может, не надо, а?.. Аой невольно улыбнулась в ответ, выходя из образа: – Ну… ладно, если начальство будет придираться – что-нибудь придумаем. А пока так и запишу, как сам себя называешь. Как тебя к нам занесло? – Меня не занесло, меня завело… Встретил тут… один, и сказал, что меня-то и искал. А мне не до споров было… – Бедный мальчик, – она сказала даже не иронично – искренне. Несмотря на весь свой медицинский цинизм. – Ну, сейчас буду писать направления на анализы, а ты пока сиди, осваивайся… – А чего мне осваиваться, чего я тут не видел… – он махнул рукой. – Ну и очень здравый подход. Так, имей в виду, что тебя будут колоть и полезут тебе в голову электрическими разрядами. А ты же мелкий ещё… – И подумаешь, может, и похуже бывало. – Смотри, я предупредила. Так… тебе вот в этот и в этот кабинет, а потом ко мне с результатами, скажи, что Аой велела дать ответы как можно скорее! – чёрт, ну зачем она, там ведь только посмеются над этим «велела»… – Хорошо, – он кивнул и быстрым шагом отправился куда послали. Тидзуру задумалась. Вот и первый серьёзный «звоночек» человечности. Странная она стала, превратившись в часть системы… Скорее бы Брэд пришёл, ему можно всё-всё рассказать. …Кроуфорд хотел сегодня зайти к Аой, под каким-нибудь деловым предлогом, но абсолютно не успевал. Пока решил просто позвонить, а там, может, и освободится. – Ну как ты там? Не отвлекаю? – На данный момент совершенно не отвлекаешь. Думаю абстрактные мысли про стальные взгляды и ледяное сердце. Подкинули мне мальчика, мелкого совсем, мне его жалко. – Мелкий, рыжий и делающий вид, что ему всё пофиг? И как он тебе? – Он самый. Забавный. И его пофигизм, мне кажется, от отчаяния… – Похоже на то. Проблемное создание, но любопытнейшее… – Его что, на улице подобрали?.. – Почти. Долгая история. Если совсем коротко, я как раз мимо проходил, когда его убить собирались. – Ой, всё так серьёзно?.. Ну, если он твой протеже – то с ним плохого не случится. – Если сам ни во что не ввяжется… А если тебе интересно, у него спроси… или я вечером зайду, поболтаем. – Я лучше с тобой, а то он зажмётся. Или хамить начнёт, чтоб только закрыться… – Этот может. – Так, я кладу трубку, существо идёт сюда! – Ладно, до встречи. Тидзуру взяла у мальчишки бумаги: – Анализы у тебя нормальные. Вот энцефалограмма такая, что я подобное в первый раз вижу… – Да ладно, я-то думал, тут все такие… – Такие – это какие? Я пока ещё ничего не поняла… – «Ну вот, а ещё крутой медик. Ладно, как будто он не просёк, сколько мне лет на самом деле…» – Чего там, активность, что ли, повышенная не там, где надо? – рыжий потянулся взглянуть на бумажки. – Вот так всегда… – Повышенная и странная. Как будто у тебя в голове инородные тела. – Это, видимо, потому что я мысли читаю. Я в книжках смотрел, говорят, возможно какие-то не те зоны мозга активируются и организм вообще в неправильном режиме работает, – мальчишка, оказывается, умел говорить и вполне серьёзно. – Но я не знаю, насколько этому верить можно… – Ой. Вижу живого человека, читающего мысли? До сих пор только слышала, что такие бывают… Так, хочешь чаю с сахаром, как горючее в мозги? – а про себя, панически: «Не думать чего-то не того, ой…» Как назло, в голову полезла всякая чепуха и нескромно-сладкие картинки. – Вы тут всех чаем поите или только маленьких и беззащитных? Но вообще-то не откажусь. Вы только сильно не волнуйтесь, а то думаете громко, а я, – он развёл руками, – не совсем в форме, могу не суметь закрыться… – Только маленьких, на всех чаю не напасёшься. Сейчас будет. И я успокоюсь, а не в форме ты… ой… по тебе ничего не видно, но ты ведь вроде в какую-то историю попал? Болит где-нибудь или просто волнуешься? – Да ерунда, но сосредоточиться мешает. А так, ну, жить буду – уже хорошо… – Может, я тебя посмотрю? И полечу? – Да ну… долго возиться придётся. Или я на опыты здоровый нужен? – Иди ты, я по-человечески… Лично я про сами-то опыты особо и не знаю, всё будет смотря по результатам… – Извините, не хотел обидеть… – Ничего страшного. Ну ладно, пей чай, из еды у меня тут только печенье, вечером тебе выделят койко-место и накормят ужином, надеюсь, к кровати не привяжут. – Я всё равно пока сбегать не собираюсь. Да и не выйдет, похоже. – Думаю, да, не стоит… – Посмотрим… Просидели они ещё долго, почти не разговаривая, но неплохо было и так. Аой не хотелось, чтобы мальчишку прямо сейчас начали таскать по инстанциям. Лучше бы дождаться Брэда… Шульдих умудрился усесться на стул в такой позе, что оставалось лишь гадать, что сломается раньше – несчастная мебель или ноги. Так и крутил в руках чашку с чаем да оглядывался по сторонам. – Слушайте, гоните меня уже, или я тут спать устроюсь, – наконец заговорил он. – Да и идёт кто-то вроде бы, мешать буду… – Три секунды, – Тидзуру набрала пару цифр на телефоне: – Элли, есть куда определить мальчика на ночь? Нет-нет, не в изолятор, просто в комнату… Ага, спасибо, и поесть ему организуйте, – и уже Шульдиху: – До конца коридора, там увидишь страшную надпись «Палаты»… – Ага, и с мягкими стенками… Найду, спасибо. – Ничего не с мягкими… – Аой, правда, была не уверена. Проводила мальчишку до дверей – он почти столкнулся с её любимым. – Привет! – постеснялась поцеловать в людном месте… – Привет. Извини, раньше не смог… – А то я не понимаю. Пристроила твоего рыжего. Надеюсь, ничего криминального при нём не думала. – Если и думала, он вроде бы об этом болтать не станет, не из таких. Ну что, у тебя тут на рабочем месте можно посидеть-поболтать, или придумывать, куда ещё? – Смена почти закончилась… Досидим – а там к тебе пойдём? – Давай. Условия сегодня есть. – Ну, скажешь что-нибудь хорошее? Или плохое? Я никак не пойму, насколько здесь причиняют вред людям. Знаю только про саму себя. Но меня мы с тобой спасли, а остальные? – Кому-то повезёт – их просто так в обучение возьмут. Кого-то через экспериментальные программы пропустят, – Кроуфорд задумался, что-то вспоминая. – Ну, эти ребята хоть примерно в большинстве своём знают, на что идут… – Дай-то все боги, чтобы это было так. А то неуютно думать, что я способствую… и что мне интересно за этим наблюдать. А мелкого-то ты чего притащил? – Во-первых, приказ был. Таких ведь чуть не с рождения пасут, и если сила проявляется, к рукам прибирают. А во-вторых, надеюсь, мы с ним сработаемся. Мне ведь тоже надёжные и толковые ребята нужны… – Ох и ой… – почему-то стало обидно. – Понимаю. Послежу. А толковые девочки без пси-способностей? – Пригодились бы. Но, – Брэд грустно улыбнулся, словно извиняясь, – не дадут мне такую в команду выбить. Пока не дадут… Тидзуру только вздохнула и поджала губы. Будущее представлялось всё менее и менее безоблачным… – Прости. В этой области от меня очень мало зависит… – он опустил глаза. Обидно было до ужаса. В основном, на себя. – Ничего, ничего, маленькие мы ещё… Только пытаемся взрослыми быть. Пойдём, развеемся, что нам остаётся… * * * Кроуфордовского протеже так и пристроили пока в лаборатории. Всё равно больше девать его было некуда. Да и не мешал никому, в общем-то… Насколько Аой была в курсе – всё-таки пока дальше привратницы особо не продвинулась – Шульдиха никто не пытал и на атомы не разбирал. Хотя, может, просто ждали подходящего момента. Кроуфорд часто был Очень Занят до позднего вечера, и столь же нередко не было возможности провести с ним ночь, потому что соседи по комнате оставались фактом и не всегда выгонялись. И сложилось так, что тоскующей Тидзуру проще всего было общаться с рыжим неприкаянным парнишкой… Тем более, что мальчишка оказался хоть и по-ежиному колючим, но вполне дружелюбно настроенным и общительным. А если и грубил немножко, так это, как решила Аой, от недостатка воспитания, а не со зла… Она даже не стеснялась думать при нём разные разности – если случайно и подслушает, то нормально отнесётся – и перестала строить из себя старшую. Всё равно так, как у Брэда, не получилось бы… …А когда появлялся Кроуфорд, мальчишка вежливо с ним здоровался, сидел ещё пару минут, а потом незаметно исчезал. Видимо, догадывался, что этим двоим хочется побыть наедине. Насколько хорошо догадывался – никто не знал… – Вот второй человек, с которым у меня получается… если пока и не дружба, то хоть нормальное душевное общение, – говорила Тидзуру своему любимому, провожая взглядом уходящего Шульдиха. – Ну если уж тебе нравится, значит, я в нём не ошибся, – улыбался Кроуфорд. – Хоть тебе не так скучно… – Да, спасибо тебе ещё и за это. А то, боюсь, я здесь совсем душой очерствею. – Да уж, это тут главная опасность… – Сам-то держись… – Я-то справлюсь, вроде привык уже. Вот тебе, боюсь, трудно будет… – Ничего. Пока есть ты и Шу, – «Шульдих» она просто не выговаривала, – я тоже должна справиться. Мальчишку она как-то спросила: – А ты не боишься вот так? Сидеть на краешке стула и ждать неизвестно чего? Я сама-то иногда боюсь, хоть и способностями не обладаю… Но вдруг да пристанут с чем-нибудь?.. – Не боюсь… Что будет, то и будет, а я всё равно ничего изменить не смогу. – Фатализм, видимо, даётся вместе со способностями? Я бы вот многое изменила, очень многое… Хоть это и личное… – Да нет, воспитывается вместе с неправильным образом жизни… А вот вы бы, пожалуй, и смогли… – Во-первых, не надо меня «выкать», пожалуй, я тебе в старшие сёстры гожусь. А во-вторых… мне ясным английским языком сказали, что мне не светит в команду, – она хотела добавить: «И что я вообще второй сорт». Но это было бы несправедливо, потому что Брэд ничего подобного не говорил и даже вряд ли подразумевал. – А может, оно и лучше… По крайней мере, безопаснее, – мальчишка улыбался собеседнице, явно догадываясь, что творится у неё на душе. – Предлагаешь сидеть дома и рожать детей? Ну тоже, конечно, неплохой вариант, если отец ребёнка достойный человек… Просто в моём случае ребёнок будет с первой минуты жизни под пристальным вниманием. Так что лучше уж просто подругой атамана, чтобы в огонь и в воду… – Ничего не предлагаю. Я и сам не знаю, как оно лучше… – Значит, будем просто жить. Кроуфорд часто говорит про «потом будет по-другому, потом мы всё переиграем»… – Он знает, о чём говорит… – правда, до этого «потом» ещё очень долго… но об этом Шульдих промолчал. – Наверное, да, наверное, он зря не скажет. Только доживём ли, дождёмся ли?.. – Должны. У меня так просто выбора нет… – А у меня, может, и есть, но я знаю, что выберу. Точнее, кого. – Ну удачи… * * * С удачей были проблемы. И окончательно она отвернулась от них двоих в конце триместра, перед самыми экзаменами. Кроуфорд, как всегда, объявился у Тидзуру под вечер, ближе к концу рабочего дня. Сегодня, правда, пришёл чуть раньше обычного и выглядел непривычно озадаченным и расстроенным. – Что-то случилось? – девушка сразу встревожилась. – Ага. Меня назад в центр вызывают… – Насовсем? – она даже чуть-чуть отшатнулась, и глаза расширились. – И скоро? – Понятия не имею, насколько, но надолго – это точно… А ехать завтра утром. – Плохо. Ой, как плохо-то… – внутренне она просто криком кричала: «Как я без тебя? Как?!» Но показывать своих чувств не хотела… – Да уж, хорошего мало… – и плевать, что они в общественном месте, что кто угодно увидит… Он шагнул к ней ближе, обнял. Что ещё оставалось-то… Она прижалась, замерла… Шепнула на ухо: – Одна ночь, да? А потом? Звонить… писать?.. – Да, наверно, если сможем и будем знать куда… – Ну сюда-то ты адрес знаешь. И домашний, в Японии, я тебе тоже дам. …Всю ночь они не сомкнули глаз. И Тидзуру упорно казалось: всё в последний раз, больше не увидятся… Она даже спрашивать, взывать к дару любимого не хотела. Просто старалась не расплакаться и полностью сегодня раскрепоститься… В последний раз… Или, может, всё-таки не последний? Нет, себя-то зачем обманывать… И Брэд просто хотел, чтобы и этот день запомнился им не только как день расставания. Вот и всё, рассвет. Аой села на постели. Поискала в своих вещах нож, который носила на поясе. Достала из чехла, задумчиво провела пальцем по лезвию. Вздохнула. – И жили они недолго и счастливо… и умерли в один день. Разумеется, с горя… – тихо прокомментировал Кроуфорд. – Ох, прости, зря я это… – Ничего, ты же не думаешь, что я вправду собираюсь себя убить… Или тебя, чтобы никому не достался… – глаза у неё были сухие. И очень-очень недобрые. Плохо придётся этому миру. – Кажется, нет… И вообще в ближайшее время никому из нас умереть не светит. – А… а снова встретиться? – Если и да, то не скоро. Прости, точно не знаю… – Не извиняйся, ты ведь не видишь далёкого будущего. Не навсегда… но прощай, лучший мой. – Прощай, и спасибо тебе… за то, что ты есть… – И тебе тоже. Оделась она быстро, будто и впрямь служила в армии, и исчезла неслышно, как тень. Даже не поцеловав лишний раз на прощание. Может, и к лучшему, что уезжать Кроуфорду надо было вот-вот, в ближайшие пару часов. Хотя бы некогда переживать.
Дата: Воскресенье, 08.01.2012, 17:28 | Сообщение # 3
Монарх
Группа: Администраторы
Сообщений: 2248
Статус: Offline
Стеклянные стены, белые двери… Гулкие коридоры и режущий по глазам больничный свет. Каблуки, строгая юбка с небольшим разрезом, белая блузка, очки, тщательно уложенные волосы. По-прежнему синие. Только это и выдавало в начальнице опытной лаборатории, женщине с кодовым именем «Хэлль», прежнюю Тидзуру Аой. Семь лет прошло, и она сама себя узнавала с трудом… …Тогда, в конце первого учебного года, она осталась совсем одна. Шульдиха тоже срочно затребовал «Центр» – а может, и не «тоже», а как раз в первую голову. Судя по всему, Брэда угнали именно как сопровождающего и ответственного за «особо ценный раздолбайский груз», как невесело шутил сам рыжий. Ну конечно. У них там свои дела. Только для мальчишек и только для псиоников. А она, Тидзуру, – так, второй сорт… Она, конечно, сама чувствовала, что несправедлива. Но всё-таки – можно было хоть раз позвонить или написать? Ни разу. Ни в академию, ни домой – хоть дома Аой почти и не появлялась. По возможности оставалась на каникулах в своей лаборатории, вгрызалась в науку – и всё дальше уходила в отстранённый мир, где теряется грань между здоровым медицинским цинизмом и отсутствием человечности… Выше и выше по лестнице, ведущей на самом деле вниз… Не гнушаться опытами на людях – и только ритуально, иногда отдавать на научные цели свою кровь. Остаться верной себе лишь в одном: каждый, кто попытался бы посягнуть на её честь, поплатился бы перерезанным горлом. Бронёй Тидзуру теперь были не только навыки самообороны, но и холодность человека, ушедшего в науку. Порой она жалела, что не успела забеременеть. Правда, они с Кроуфордом, конечно, береглись – и на самом деле правильно делали. Иногда Аой просыпалась от кошмаров, в которых её – их – дитя в первые же минуты жизни опутывали электродами и засовывали в кювету, бормоча наукообразный вздор о том, что ребёнку-псионику противопоказано питание естественным путём… И, приходя в себя, Аой благодарила всех богов за то, что ей самой не приходится иметь дело с крошечными детишками… Так пролетели оставшиеся четыре года учёбы. По части дальнейшего трудоустройства предложения поступали разные. Но одно настигло неожиданно – с Родины. – Вот, рекомендуем, фройляйн Аой. Масафуми Такатори. Такой молодой, а уже доктор наук! Тидзуру тогда только хмыкнула про себя. Либо этот её соотечественник гениален, либо он, как говорится, «профессор кислых щей». Мол, ну зачем же сразу купил диплом – друзья подарили! Ну, или родители. А в следующую секунду Аой взглянула на нового знакомого – и часто-часто заморгала. Лучше бы даже глаза протереть – но смотрелось бы дико… Да нет, показалось. Сходство этого Такатори с Брэдом было иллюзорным. Будто отражение в кривом зеркале. И всё же, всё же… Масафуми поздоровался по-японски. Ухмылка у него была нехорошая… Но по родной речи Тидзуру всё-таки соскучилась. – Я слышал, что Аой-сан достигла больших успехов в направлении, по которому я работаю? – Да, Такатори-сама. Клонирование людей, улучшение физических и психических характеристик за счёт сращения с ДНК животных. – Сработаемся, Аой-сан. …Так Тидзуру оказалась в фармацевтической компании «Корин». Как выяснилось, Масафуми был действительно щедро одарён научными талантами. И при этом не отягощён излишней моралью – и не слишком приспособлен к обыденной жизни. Хоть упорно пытался доказать собственному отцу, богатому и влиятельному политику, что вполне способен чего-то добиться сам. Аой быстро поняла: если станет молодому учёному «родной матерью» – его мечты имеют шанс сбыться. Опекать, поддерживать… следить, чтобы вовремя ел и спал. Позволять присваивать её, Тидзуру, разработки. Организовывать кучу всяких мелочей, без которых не может существовать ни одна фирма. И обещать начальнику, если что, защищать его и холодным оружием, и взрывчаткой, и искусством рукопашной схватки. – Дайте мне только пройти настоящую боевую подготовку, Масафуми-сэнсэй, и вы крупно сэкономите на охране! – Хорошо, Тидзуру-сан, только служить будете в Токио. Устрою вас на спецобъект, будете охранять химическую лабораторию и постоянно тренироваться. На постоянной связи со мной и с «Корин». Двойная, тройная нагрузка… да легко! Только бы падать от усталости в постель и засыпать без единого сновидения. Только бы некогда было переживать. Офицерские погоны, два года по контракту в Силах Самообороны Японии – почти как мечталось. Интересная работа, начальник, с которым всегда есть о чём поговорить. Которым можно восхищаться и которого нужно опекать. Почти как мечталось. Почти… …Зачем она согласилась? Наверное, из-за того, что повода не было отказывать. Спать или не спать с начальником – это, в общем-то, даже не обсуждается. Особенно если вправду по-человечески к нему привязана и хочешь сделать ему как можно приятнее. Особенно если устала мёрзнуть одна, а тот, кто рядом, хоть немного, хоть чем-то похож на того единственного, которого не можешь забыть. Но Масафуми никогда не узнает, что Аой может с ним быть, только представляя себя в объятиях другого. А потом она проклинает себя и хочет напиться. Или глотнуть одного из тех составов, которые они в «Корин» используют на добровольцах и не совсем добровольцах. Зелье забвения, зелье приворота… может быть, даже зелье потери человеческого облика. Только бы – не вот так. А Тидзуру никогда не узнает, что для Такатори близость с ней – нечто вроде тяжкой повинности. Масафуми считает, что Аой его любит и иногда надо её ублажать. Тогда, мол, она стерпит всё – его любовниц, его главную фаворитку, которую он устроил тоже в «Корин»… Да Тидзуру и так стерпела бы – ей вообще было всё равно. И она бы порадовалась, если бы её оставили в известном смысле в покое. Им бы с Масафуми однажды сесть, поговорить начистоту и признаться друг другу, что для обоих было бы лучше оставаться друзьями и деловыми партнёрами. Так нет – тянутся эти тоскливые отношения, похожие на брак по расчёту. И золотоволосая Карен смотрит зверем. Своему господину и повелителю бывшая фотомодель, выброшенная на обочину жизни и удержанная рукой Такатори от падения на самое дно, – своему господину и повелителю Карен Китаура простит и позволит всё, ибо влюблена как кошка. Но это ведь не значит, что она должна любить «старшую жену», она же «мымра очкастая», она же непосредственное начальство… Масафуми хочет, чтобы у него было «всё как у больших». Конкретно – как у собственного отца, который недавно обзавёлся четвёркой телохранителей. Масафуми организовал обучение Карен. Нашёл в одной больнице девушку без документов, подобранную на улице. Девушку, которой вот-вот грозила смерть от огнестрельного ранения, которую все уже похоронили… С помощью Аой Такатори её вылечил и промыл ей своими эликсирами мозги. Чтобы не осталось памяти, только преданность. Молчаливая, тёмным огнём горящая внутри замкнутого создания, машины для убийства без применения оружия. А ещё Масафуми откопал в каком-то приюте форменное чудо природы по имени Нанами. Жертву клонирования – девочку с голубыми волосами, вечного ребёнка неполных шестнадцати лет. И это существо – единственное, с кем Аой связывает настоящая живая дружба. Как когда-то с Шульдихом. Суррогатное материнство? Может быть. Ведь от настоящего Тидзуру зареклась… Шеф отдал ей под начало всех трёх девиц. Надавал всем немецких кличек – переобщался, видимо, с товарищами из той академии… Карен теперь – Шён, красавица. Девушка без прошлого – Ной, новая. Малышка Нанами – Тот, мёртвая. А она сама – Хэлль, яркая. И все они вместе – «Кричащие», Шрайент. * * * За окнами – шумные улицы, и чистое небо, и где-то вдалеке море. Загадочная страна Япония, которой предстояло стать полем для большой игры. К этой игре Брэд Кроуфорд, Оракул, готовился давно, пусть и приходилось действовать порой почти вслепую, наугад. Слишком далеко в будущем лежала решающая партия, так далеко, что он не мог просчитать нужные пути-варианты. Семь лет назад – первый большой шаг вперёд. Кроуфорду нужны были подходящие люди – надёжные и в меру ненормальные. Мальчишка-телепат подходил идеально. Упрямый, терпеливый, насмешливый, умеющий хранить секреты – и обязанный ему, Оракулу, жизнью. Об этом, правда, никто не знал. А раз не знали – то додумывали. Довольно быстро слухи о том, что за отношения якобы связывают Брэда с мальчишкой, дошли до обоих. Шульдих только смеялся: «Слушай, нет такой силы, которая бы людям запретила судить о других по себе». Кроуфорд злился. Нет, он, конечно, и не сомневался, что его подопечный никогда не был невинным ребёнком – но, американские боги и ацтекские идолы, мальчишке и четырнадцати лет нету, за такие фантазии морду бить надо… «Не обращай внимания, вот и всё», – улыбался Шульдих, а Кроуфорд почему-то вспоминал, как рыжий с такой же улыбкой выскальзывал за дверь, оставляя их с Тидзуру наедине… …А ведь он о ней пытался даже не думать. Так безопаснее – и не столь больно. Написал однажды, но, похоже, в лучших традициях старинных новелл о несчастной любви, письмо то ли затерялось по дороге, то ли дома у Аой попало не в те руки. А больше Кроуфорд писать не рискнул. Объяснял себе это соображениями безопасности – любой небезразличный ему человек автоматически оказывался в сфере пристального внимания Центра. А на самом деле Брэд просто считал себя не вправе вот так, ни с того ни с сего, лезть в жизнь Тидзуру после стольких месяцев молчания. Ну, а потом и совсем не до того стало. Потом появился Наги Наоэ, большеглазый, хоть и чисто японских кровей, мальчик-сирота. Телекинетик с огромным потенциалом и кучей психологических проблем. Даже моложе Шульдиха – и, может быть, именно поэтому рыжий проникся к новенькому симпатией. «Кроуфорд, ну нельзя его на обучение в этот зоопарк. Он не я, не выдержит», – уговаривал телепат. К этому времени Брэд уже пользовался достаточным влиянием, чтобы сделать по-своему. И всеми честными и не совсем способами пристроил мальчика к себе, официально – «на испытательный срок», а на деле – всерьёз и надолго. Такое чудо упускать никто не собирался. Со временем малыш немножко оттаял, даже начал разговаривать не только по делу и смеяться над шуточками Шульдиха. Проще говоря – прижился. Четвёртого в уже почти сработавшуюся команду определили недавно, аккурат перед тем, как отправить всю компанию на новую работу в Японию. Об этом товарище болтали многое, в основном довольно страшное: мол, псих, буйный, неадекватный, да ещё и с суицидальными наклонностями… Кроуфорду его, видимо, подсунули, потому что остальные боялись. Парень отзывался на странное имя «Фарфарелло» – начитанный Оракул тут же вспомнил первоисточники и оценил чувство юмора. При первой же встрече новенький озадачил собеседников парой глубоко философских вопросов, но при более тесном общении оказался вполне рассудительным и почти нормальным. О своём выборе Кроуфорд ни разу не пожалел. Команда, названная по шутливому предложению Шульдиха «Шварц» – «Чёрными», оказалась на диво слаженной и работоспособной. А самое главное, все трое плевать хотели на любое начальство, кроме, собственно, самого Брэда. За него же были готовы и в огонь и в воду… …Человек, охранять которого их направили в Японию, Рейдзи Такатори, не произвёл впечатления ни на кого из Шварц. Подумаешь, и не таких видали. Этот тип слишком переоценивал собственную значимость – и не догадывался, что поддерживающим его он нужен будет лишь до поры до времени, а для Шварц он всего лишь одна из фигур в большой и сложной игре. Фигура, обречённая в нужный момент на смерть. И первый шаг к этому моменту был сделан. Не без помощи Шульдиха остался в живых мальчишка, который очень скоро стал бы для Такатори опасным врагом… Игра начиналась. Пока всё должно было идти своим чередом, так что Кроуфорду оставалось планировать и подстраивать будущее – и жалеть о несбывшемся прошлом… * * * Сегодня телохранительницы полным составом должны были сопровождать Масафуми на клановую сходку. Хэлль почти и не нервничала – подумаешь… Шварц на «семейный слёт» собирались с неохотой. И так было ясно, что там будет, ничего интересного, даже толком ни до чего не договорятся. Но – надо… Тидзуру привела девчонок за собой, выстроила «по ранжиру». Огляделась. Папаша Такатори её не впечатлил – примерно так его себе и представляла. За его плечом маячила четвёрка телохранителей. Один – совсем ещё мальчик… Второй – непонятное существо в шрамах и с повязкой на глазу. Третий… подозрительно похож на Шульдиха. Только волосы длиннее и наряд совсем другой, в странном стиле. А четвёртый, видимо, главный… …Вот тут Аой показалось, что свет перед глазами померк и земля ушла из-под ног. Хэлль чудом не упала – ухватилась за стол, за которым сидел Масафуми. В нескольких метрах от неё стоял Брэд Кроуфорд. Её первая и единственная любовь. Сердце билось так отчаянно, что казалось – слышно по всему залу… Оракул ожидал чего угодно, но не этого. Сумел, правда, скрыть удивление. И старался не встречаться с ней взглядом – потому что вот в этом случае… Аой тоже старалась не смотреть в его сторону. Взяла со стола бумажку, рассеянно водила по ней кончиком перьевой ручки. Получались фигуры, непонятные, как сама жизнь с этой минуты. Что теперь делать, что? Притворяться, что никогда его не знала? Они же… у них же… не может быть будущего. Кроуфорд старательно делал вид, что слушает, о чём говорят собравшиеся. И снова и снова перебирал возможные варианты развития событий, пытаясь выбрать подходящий. Получалось плохо… Рука Тидзуру писала на листочке полузабытые английские слова. Наверняка с чудовищными ошибками – ибо лексика была явно не из технического перевода: «Ты мой огонь. Ты моё проклятие. Что мне делать теперь?! Где ты был столько лет, почему ни разу не дал о себе знать?!» Почти на автомате Хэлль сложила из листочка маленький самолётик. И наклонилась к скучавшей Тот: – Малышка, ты можешь попасть самолётиком вон в того дядю гайдзина, который в очках? – А спорим, что могу? – умница девочка, ответила тоже шёпотом, Масафуми даже не обернулся. И обучена хорошо. Попала. Кроуфорд сам почти не заметил, как подхватил падающий на пол самолётик. И, вместо того, чтобы выбросить, сунул в карман пиджака. Не здесь же разворачивать и изучать. Слишком знакомым почерком было написано это послание. Точно, не здесь. Вряд ли оно предназначалось для чужих глаз. Собравшиеся ничего не заметили. Ну шалит великовозрастное дитё, не привыкла ещё, даже забавно… Аой перемигнулась с Нанами. Это уже пахло заговором, действиями скопом и чёрт знает чем ещё… Ну и… плевать! Опасно? Да, опасно. Вся жизнь на карте, чёрт возьми… Хорошо ещё, что решительно все в семействе Такатори если и любили родственников – то на расстоянии. Так что встреча сильно не затянулась. Иначе, пожалуй, ни Кроуфорд, ни Аой долго бы не выдержали… …Как назло, вечером Масафуми приспичило проявить к своей старшей телохранительнице определённого рода интерес. И Хэлль впервые в жизни произнесла классическую фразу: – Ох, я сегодня не могу, у меня голова болит… Масафуми поднял брови… и махнул рукой: – От моего папаши у кого хочешь заболит… – Не надо так говорить, он твой отец! – это уже в спину уходящему шефу… …И ночь без сна, и горячечные мысли, и вопросы в пустоту: что было бы, если бы?.. Чтоб только не думать о том, что дальше… * * * Кроуфорд раз за разом перечитывал измятую записку – и не находил слов для ответа. Слишком много пришлось бы сказать, и слишком мало из этого сказать было можно. Ответ в конце концов сложился, не самый лучший, но хотя бы честный: «Сначала не мог. Потом поверил, что уже ни к чему. Неужели ошибся? Думаешь, ещё можно что-то сделать?» …Вот только как теперь отправить ей это? А руки сами складывали из записки кособокий неуклюжий цветочек. Который Кроуфорд чуть позже отдал ничего не понимающему Наоэ со словами: «Передай той глазастой девчонке. Скажешь, вместо самолётика». Всё равно мальчик, кажется, на девочку загляделся и непременно попытался бы с ней увидеться… …Окольным, но понятным путём записка попала к Тидзуру. Та заметила мелькнувшего мальчика из Брэдовой команды, наградила улыбкой. Пусть хотя бы у них с Тот всё сложится… Записку читала поздно вечером, у себя… И долго сочиняла ответ. Получилось как-то так: «Я не знаю. Я несвободна. Прости, видимо, тоже поверила, что ничего не будет. А теперь связана по рукам и ногам… О боги, за что нам это? За то, что лично я всё-таки стала бессердечной?» Письма так и ползали пока, через вторые руки, через детей, которым не было дела до взрослых глупостей. «Это ты – прости. Я всё начал, и я же не смог нормально всё устроить. А теперь… Чёрт, почему мы не смогли просто забыть…» «Начала я. Полезла куда не просили. А забыть… Разве можно забыть такое? Мда, и это говорю я, которая тебе изменила… Я бы зарезалась, да мелкую жалко… А может, и не только её». «Оба мы хороши. Потому и не знаем теперь, что делать. Хорошо хоть вроде бы не враги друг другу…» «Не враги. Но твой шеф папочка моего и у них контры… так что… нас могут и натравить друг на друга». «Этого я и боюсь. Потому что не смогу с тобой…» «Как будто я смогу. Я первым же движением убью себя. Чёрт, я повторяюсь. Чёрт, чёрт, чёрт». «Влипли мы с тобой. Похуже, чем тогда…» «Тогда мы были молодыми и никому ничего не должными. И ведь не могу я прекратить эту переписку…» «А что нам ещё остаётся?..» «Увидеться наедине… После этого и умереть не жаль». «Хорошо. Когда и где?» «Завтра я мотаюсь в городе по делам… Если не занят – давай у заброшенных складов…» – она описала как добраться. Насчёт «занят» Оракул и задумываться не стал. Просто свалил все срочные дела на Шульдиха – тот почему-то даже и не спорил – и отправился в назначенное место. * * * Аой летела как на крыльях. И всю дорогу ей казалось: у неё на лице написано, что она великая грешница… Все обо всём узнают… Ну и ладно, пусть это даже последний день в её жизни… Кроуфорд заметил Тидзуру издалека. На секунду вдруг показалось, что всё это не может быть на самом деле, бред какой-то, сон… Но нет, правда, и вот они уже стоят рядом и не решаются заговорить. Писать письма было легче. – А если заловят? – это было первое, что она произнесла вслух. Ей даже удалось подмигнуть – копируя себя восемнадцатилетнюю… – Не поверят своим глазам, – он даже улыбнулся. – Я и то не верю… – А я? Ох, если бы мы могли… сбежали бы куда глаза глядят и всё… – Но нельзя… Ни ты ведь своих не бросишь, ни я… – Ты-то да, а я… ну как… Шён, блондинка, только счастлива будет, если я куда-нибудь денусь… Ной, та, что в тёмных очках, просто и не заметит… По правде говоря, мы ей жизнь поломали, сделали из неё биоробота. Боюсь, необратимо, и вне «Корин» она не выживет. По-настоящему страшно бросить только малышку, пропадёт ведь без меня. А бежать нам с ней – сложно. Тебе со всей командой уходить тоже, наверное, затруднительно… – Да, пока слишком опасно будет… – Так что – затаиться и ждать? И строить совместные козни? – Думаю, да. – Тогда, видимо, расходимся?.. – До новых встреч?.. – Странно прозвучало… Если только через чужие головы… Я не могу так. Мне уже хочется поубивать всех Такатори разом… – Их и без нас скоро начнут… – Ну тебе виднее. Ну ладно, тебе на своего – подозреваю, что плевать, а мне своего по идее надо собой закрывать… – Да, пожалуй. И это ещё одна проблема… – А не сказать ли мне ему честно, что я ему больше не… что я с ним больше не буду и ухожу от него? – А отпустит?.. – Как женщину – да, я у него не одна, прости за прозу. У него на выбор две совершенно безотказные девицы, ты обеих видел. А вот как помощника – не знаю, не знаю… Если сказать, что люблю другого, и не сказать, кого, и остаться работать… не знаю, может, и прокатит… – По идее, должно сработать… – Если ты видишь – значит, сработает. Надо настраиваться на серьёзный разговор… – Ну удачи тебе… – Если ты желаешь – должно получиться. Передавай привет Шу – коли это действительно он вымахал такой большой и красивый… …И – так и ни одного не то что поцелуя, даже прикосновения… Потому что иначе не смогли бы оторваться друг от друга. И расходиться, даже не обменявшись номерами мобильных. Поскольку обоим казалось, что всё пройдёт гладко и экстренная связь не понадобится… * * * – Масафуми, я добыла на своём прежнем месте службы всё, что ты просил. Уже всё рассовала по местам. Чуть позже отчитаюсь подробно. А сейчас пять минут посижу – отдохну. И вообще… Масафуми, нам надо серьёзно поговорить. – И что это на тебя нашло, дорогуша? – Да вот нашло. Мне давно надо было сказать тебе эту фразу: «Интим не предлагать!» Аой стояла скрестив на груди руки, прямая, злая, готовая выставить перед собой лезвие ножа или метнуть сюрикен. Масафуми с полминуты хлопал глазами… а потом вдруг, сразу сорвался на истеричный визг: – Ты меня больше не любишь, тварь! Может, и никогда не любила! Говори, кому продалась!!! – Почему сразу «продалась?» – его срыв заставил Тидзуру подобраться и сохранять ледяное спокойствие. – Мне интересно на тебя работать, мне нравится с тобой общаться. Но я не Карен, не Нанами и даже не Ной, и я ничего тебе не должна, кроме доброй воли. Моя личная жизнь совершенно не будет мешать моей работе на тебя. Давай наконец-то отделим мух от котлет! – Ты должна быть моей! Вся, без остатка! На крики шефа уже сбежались остальные девчонки и слушали весь этот концерт с неослабевающим интересом. Хэлль, как-то не задумываясь о том, что уронит авторитет начальника пред командой, припечатала: – Ну и ничтожество ты, Масафуми-сэнсэй! Преданность постелью не проверяется… не проверялась. А теперь я жалею, что угрохала на тебя три года своей жизни! – Кому ты продалась, говори, сука!!! – Тебя это не касается. – Скручу!!! Опою сывороткой правды! – Сначала подойди попробуй. – Масафуми, а я зна-аю, – медовым голоском пропела Карен, – а я знаю, с кем она тебе изменяет! Аой воззрилась на блондинку, а та невозмутимо докончила: – Я не знаю его имени, но это тот гайдзин, старший телохранитель твоего отца! У Масафуми отвисла челюсть: – Да они же виделись от силы трижды и на моих глазах! – Но было великолепно видно, – Шён подпустила в голос ещё больше яду, – как они старательно друг на друга НЕ смотрят. – Карен… я тебя недооценила, но ты всё-таки… не очень умная женщина. Тебе же выгодно будет, если я отлипну от Масафуми и вообще уйду из «Корин». С Ной вы великолепно ладите… – А я? – взвизгнула Тот, но её голос тут же был заглушён новым воплем Такатори, которого осенила мысль: – Так ты ещё и заодно с моим отцом? Мерзавка! Девочки, взять её! – и сам кинулся к мятежной помощнице. Шён с готовностью выхватила свой хлыст с когтем на конце. Ной, как послушный автомат, шагнула вперёд. А Нанами плюхнулась на пол и заревела как сирена: – А-а-а!!! Папочка, не бей Хэлль, не надо!!! Нечаянно это вышло у Тот или намеренно – но Масафуми об неё споткнулся и в падении задел Ной. А Тидзуру тем временем одним движением лезвия перерезала хлыст Карен и в следующую секунду заломила той обе руки за спину. – Ну? Есть ещё желающие со мной драться? Желающих не нашлось. Поднявшаяся было Ной получила по спине зонтиком – всегдашним оружием Нанами – и снова рухнула на пол. Масафуми встал беспрепятственно, потому что успел прокричать: – Всё! Отставить драку! Хэлль, ты победила, отпусти Шён и делай что хочешь! Сейчас выпьем мировую! …Через некоторое время девчонки расползлись по комнатам. На месте происшествия остались только сама Аой, Масафуми с подносом, на котором красовались два бокала вина, собственноручно им разлитого, да Тот, по-прежнему сидевшая на полу и ждавшая, чем дело кончится. – Выпей со мной, – Масафуми подал Тидзуру бокал, думая, что она не замечает его коварной ухмылки. Аой пригубила вино. Ха! И это её он хочет провести! Её, которая являлась автором данного состава – того самого, каким они на пару угощали бедную Ной… – Твоё здоровье! – Тидзуру чокнулась с Масафуми и осушила бокал. – И тебе не болеть, – Такатори выпил свой и вышел из комнаты. – Я зайду к тебе утром. Нанами наконец поднялась с пола, не зная, уйти или остаться: – Хэлль… Вы с папочкой больше не будете ругаться? – Больше уже точно не придётся, малышка. Пойдём ко мне, я тебя кое о чём попрошу. У себя в комнате Аой улеглась на кровать и поманила к себе девочку: – Тот-тян… Совсем скоро я выйду из себя, буду метаться и кричать разные странные вещи. Твоя задача – не выпускать меня из комнаты. Что бы я ни делала и как бы тебя ни просила. Вот тебе оба моих ножа и все сюрикены, – она поотцепляла свой арсенал от одежды, – чтобы я бед не наделала. Спрячь. И помни – не выпускать! Распинайся на дверях, лупи меня зонтиком – что хочешь, то и делай. И ещё. Ты можешь связаться со своим мальчиком? Незаметно? – Конечно, Хэлль, могу хоть сейчас позвонить. Я всегда так делаю… – Скажи ему – пусть они с Шу, ну, с рыжим, едут сюда на машине и дадут знать, когда будут у подъезда. Впусти их в дом, проведи сюда, хватайте меня все втроём и грузите в машину, как бы я ни отбивалась. И гоните в штаб Шварц. Надеюсь, нас не задержат. А если и попытаются – Шу и Наги должны справиться. Ты в драку не лезь, ты и так сегодня героиня! Скажи им: Масафуми меня опоил, а чтобы я вышла из этого состояния – нужен апельсиновый сок. Непременно свежевыжатый. Разумеется, внутрь, а не наружу. Мы здесь апельсинов не держим, чтобы не сбить программу Ной, так что…. Ох, чёрт… начинается… звони скорее! У Тидзуру потемнело в глазах, и она уже не увидела, как Нанами пулей вылетела из комнаты. Аой выгнулась дугой и схватилась за сердце: – А-ах… Масафуми, сердце моё, любовь моя, хочу к тебе, возьми меня… или хоть поцелуй… мне даже хватило бы коснуться края твоей одежды… а-ах… пустите меня к любимому, проклятые гады! Ей казалось, будто она слышит за стеной стоны и вздохи. Конечно, он там сразу с обеими… одна абсолютно раскованная, другая послушная каждому жесту и взгляду… блондинка и брюнетка… Будь Хэлль в здравом рассудке – она бы сообразила, что ни Карен с вывернутыми руками, ни Ной с ушибленной спиной сейчас не до любовных утех. Но Аой сжигал адский огонь, и, как лунатик, она двинулась к двери… К счастью, Тот уже заложила её снаружи зонтиком, просунув его под дверную ручку, и для верности ещё забаррикадировала выход из комнаты парой стульев. * * * Чёрт!.. Ну зачем он её обнадёжил и успокоил себя, когда они двое прощались?! Совсем, видимо, голову потерял, снова увидевшись со своей любовью с глазу на глаз… Сейчас, наедине со своими мыслями, Кроуфорду даже не надо было видеть будущее, чтобы догадаться, что объяснение Аой с младшеньким Такатори добром не кончится. Оракул даже подумывал о том, чтобы послать Шульдиха в штаб «Корин», так, на всякий случай. Не успел. В кабинет влетел вконец растерянный Наги и торопливо начал пересказывать сообщение, полученное от Тот. Получалось путано, девочка и сама перепугалась не на шутку, толком ничего не сказала. Да и Наоэ не всё понял. Брэду хватило нескольких слов: «срочно», «отравили» и «увезти»: – Ну так чего ждёте, зови Шульдиха – и живо туда. Дорогу хоть знаешь? Наги кивнул и выскочил за дверь. …Тот сидела на одном из стульев, составлявших баррикаду, в тихом ужасе слушала вопли Хэлль из комнаты и твердила про себя, чтобы не забыть: «Только внутрь, не наружу…» В какой-то момент мимо прошёл нервный Масафуми, и девочка, сделав чистые глаза, доложила: – Папочка, Тот отобрала у Хэлль всё оружие и стережёт её! Правда, после этого Нанами сбилась и твердить продолжила уже другое: «Наружу и ни в коем случае не внутрь…» Наконец в её голове прозвучали голоса – рыжего и Наги: «Мы здесь!» Тот прислушалась. В доме всё было тихо. Она пошла открывать – впускать спасителей. На охрану Шульдиху было, в принципе, плевать – ну проснется завтра парочка бойцов с головной болью, ну и что, некогда их аккуратно обрабатывать, потерпят. Наги уверенно показывал дорогу. А в дверях уже поджидала девочка. – Так, ну показывай, куда нам, и скажи, что делать, – улыбнулся малышке телепат. – Вам за дверь, – важно сказала Нанами, проведя их к комнате старшей подруги. – Только если разобрать это всё – она вылетит как бешеная тигрица… – Ясно, справимся, да, малыш? Наги кивнул, мол, сам знаю, что делать. Шульдих снова заговорил с Тот: – Чем её так, не знаешь? – Не знаю, но какой-то гадостью. Ей надо сока апельсинового, обязательно свежего. Наружу и ни в коем случае не внутрь! Тогда, она говорит, всё пройдёт… – Ладно, на месте разберёмся… Как тут твою баррикаду потише убрать? Пока Шульдих с девочкой двигали стулья – ну, то есть, Нанами больше показывала, куда их, чтобы проход не загораживать – Наги стоял у стенки и следил за дверью. Его задачей было при необходимости ловить и удерживать Аой. Та уже обессилела от своих метаний… Когда открылась дверь, Тидзуру ухватилась за дверной косяк, обвела присутствующих бешеным взором и изрекла: – Я тут уже поклялась убить спасителя. Только потом, после того, как пустите меня к Масафуми… – Убивай, – легко согласился Шульдих. И, не оглядываясь на Наги: – Действуй, малыш. Телекинетику не составило особого труда осторожно обездвижить женщину. Шульдих поднял её на руки, тоже с помощью мальчика, и понёс к машине. Аой уже не могла отбиваться – только ругаться, тихо, сдавленно, но такими ужасными словами, что оставалось только догадываться, где она их набралась. Пыталась выяснить, кто все эти люди и кем были их родственники до седьмого колена… Не узнавала даже Тот, которая тихонько семенила к машине вслед за обоими Шварц. Наги торопливо влез на заднее сидение и помог телепату осторожно усадить Тидзуру рядом. – Малышка, ты с нами? – Шульдих только сейчас заметил, что девочка увязалась за ними. – Конечно! – Нанами подняла брови. – Мне Хэлль сказала именно так, и надо же её держать с другой стороны… Телекинетик не смог промолчать и добавил: – Шу, конечно, она с нами! Если мы здесь её бросим – Масафуми её убьёт! – Да, точно. Тогда залезай, и на всякий случай пристёгивайся, будем нарушать правила и превышать скорость. Девочка залезла и устроилась с другой стороны от Тидзуру. И даже тёплой ладошкой мягко зажала ей рот. Ни Масафуми, ни обе девицы так и не появились. То ли выбились из сил и забылись сном – то ли рыжий телепат механически затуманил им сознание. До штаб-квартиры Шварц доехали быстро и, как ни странно, даже без проблем. Бросили машину на улице около дома и совместными усилиями занесли Аой в гостиную. Устроили её на диване. – Апельсиновый сок, говоришь? Наги, где хочешь, но найди… И Брэду скажи, что всё, привезли. А я пока попробую, может, так смогу воздействие снять, – распоряжался Шульдих. – Ясно, сейчас, – снова коротко кивнул мальчик. – Только… Если уйду, не смогу её удержать… на расстоянии-то… – Ничего, мы справимся, да, Тот? – Я очень хочу, чтобы мы справились… – пискнула девочка. – И надо не сок, а апельсины, и сразу выжимать. И обливать её и ни в коем случае не давать пить! Наги убежал. Шульдих уселся на пол рядом с диваном, чтобы удобнее было, положил руку Аой на лоб – для лучшего контакта – и попытался дотянуться до её сознания. Если не освободить от чужого воздействия, так хоть успокоить, а то вот-вот она сможет двигаться, ещё в драку полезет… – Пусти меня… – силы понемногу возвращались к Тидзуру. – Куда вы меня притащили, куда?! Зачем?! Всё равно уйду ведь, хоть босиком по битому стеклу… – Не отпущу, и не думай. И никуда ты не уйдёшь. Не хватало ещё только Кроуфорда… а ведь сейчас прибежит, если мелкий ему уже сказал. Замечательно… Шульдих вновь коснулся сознания Аой. Чёрт, бесполезно, а грубой силой нельзя… – Свинособака рыжая! – ругалась Хэлль. – Что тебе от меня надо?! – Мне-то ничего, но человек ты больно хороший, жалко… …В комнату все вломились почти одновременно. Наги с пакетом апельсинов, перепуганный Кроуфорд и привлечённый шумом Фарфарелло. Последний, правда, сообразил, что в гущу событий лезть не стоит, и остался стоять в дверях. – Меня не жалко… Я люблю и я права! – вошедших Тидзуру увидела как в тумане и неясно. И, конечно, никого не узнала. – Да куда я попала, в конце концов?! – и нет сил подняться, перекусать всех, вырваться… – Пустите меня к Масафуми!!! Нанами сидела на полу рядом с Шульдихом и, нервничая, грызла ноготь на пальце… Кроуфорд моментально оказался рядом с Тот и рыжим. Рядом с Тидзуру. С тревогой смотрел на неё. – Я боюсь с ней в полную силу работать, – тихо заговорил телепат, не глядя на шефа. – Уж больно воздействие мощное… Наги торопливо выжимал сок в первую подвернувшуюся посуду. Сколько нужно, он не знал, но решил на всякий случай побольше. Аой уставилась в лицо гайдзина… В душе забрезжило что-то смутное… как будто они были знакомы, когда-то безумно давно… не в этой жизни… может быть, во сне… – Ты кто? – спросила она. – Ведь не Масафуми же?.. Нанами тем временем шептала своему мальчику: – Молодец, Наги-кун, этим её можно облить с головы до ног… Может быть, только раздеть сначала? – Для лучшего действия? Может быть, только как? – шепнул в ответ Наги. А Брэд наклонился ближе к Аой, внимательно смотрел ей в глаза, пытаясь понять, что творится в её душе: – Нет, нет, неужели ты не помнишь… – Ну как-как… – малышка даже рассердилась. – Очень просто… Выгнать всех мальчиков, стащить с неё всё, сунуть в ванну да облить… Начальница Шрайент моргала, будто её разбудили посреди ночи: – Мне кажется, что помню, но не помню, что именно я забыла… – сил не было, сердце нехорошо билось, и уже не хотелось ни кусаться, ни отбиваться… – Выгонишь их, – засомневался Наги. – Скорее они нас выгонят. – Ничего, вспомнишь, обязательно вспомнишь… – а мысленно Кроуфорд ругал себя за то, что вовремя не догадался принять меры… и вообще за всё хорошее… «Дети мои, как там у вас? Тот, точно надо сок наружно?» – вслух Шульдих к детишкам обратиться не рискнул, чтобы не мешать Брэду и Тидзуру. – Я затвердила, что наружно! – Нанами ответила вслух и очень громко– - Сейчас вот мне всё надоест, и я… просто плюну на ваши церемонии и… Наги-кун, вылей ты на неё, а то это сто лет будет тянуться! От неожиданности Наги послушался. И окатил соком Аой, а заодно и Кроуфорда. Ну и немножко зацепило диван, Шульдиха и даже саму Тот. Тидзуру фыркнула – и рассмеялась, возвращаясь в реальность от первых же капель во рту. Облизывала губы, облизывала свои руки… Потом притянула Брэда за шею, с изумлением и восторгом узнавая в нём того мальчика, с которым танцевала на Майском дереве и которому отдала безоглядно всю себя. Подняла на лоб Кроуфорду забрызганные соком очки, отвела со лба слипшиеся тёмные пряди… И стала целовать его, долго, со вкусом, допивая с его губ своё апельсиновое спасение… С сознания словно спадала пелена, и Аой становилось ясно, что она вернулась, она дома… Всё в порядке. Брэд понял это по её глазам, за секунду до того, как она потянулась к нему за поцелуем. А раз так, можно успокоиться, расслабиться и… и пусть всё остальное подождёт… – Так, пошли отсюда, дети мои, – тихонько скомандовал Шульдих. – Мы тут лишние. Фарф, и ты тоже. Нанами поднялась с пола, радостно смеясь: – Ладно, либо мы отмоемся, а они друг друга оближут, либо всё-таки их пустить в ванную, а самим как-нибудь обойтись… Тидзуру прервала поцелуй – всего на несколько мгновений, чтобы улыбнуться и сказать: – Тот-тян, ты героиня… Но надо было ПОИТЬ, а не ОБЛИВАТЬ. А впрочем… – и вернулась к прерванному приятному занятию. – Наверное, им мешать не буд
Дата: Воскресенье, 08.01.2012, 17:29 | Сообщение # 4
Монарх
Группа: Администраторы
Сообщений: 2248
Статус: Offline
* * * На-е-ди-не… Сейчас у этого слова был апельсиновый вкус. И не настолько отключено сознание, чтобы не понять: все действительно разошлись и оставили их только вдвоём… Тидзуру оторвалась от губ любимого, чтобы взглянуть ему в лицо: – Ох, какой ты… Кто бы увидел – не поверил бы. Таким тебя, наверное, только я и помню. Будто и не было этих лет… – А разве были? – он улыбнулся. – Так, сон дурной… – Для меня – да, пожалуй. Тебе больше повезло с коллегами, вон они какие у тебя герои! – Ничего не скажешь, герои… – И да, милый, я уверена, что они сюда не заглянут, но всё-таки здесь проходная комната… Не хотелось бы заставлять такую толпу достойных людей отсиживаться на кухне. Перебраться бы куда, а?.. – Ну а куда, если только ко мне в комнату… – Скорее сначала пойти отмыться, а то… Весело, конечно, но липко, сладко и кисло. Ты себя видел? Я небось не лучше, вон, выходную блузку угробила… – глаза её смеялись, говоря: мол, какие это мелочи… – Видеть не видел, но догадываюсь. Тогда для начала в ванную, а там видно будет, куда удобнее. Она встала, встряхиваясь, потягиваясь, возвращаясь к нормальному состоянию. Первая вышла в коридор, встретила там Шульдиха и Нанами – обоих с мокрыми волосами, а с ними счастливого Наги и пока ещё не всё понявшего Фарфарелло. И для каждого у Тидзуру нашлась пара добрых слов, а потом она предупредила: – Мы отмываться, это будет не быстро… Народ понял, покивал и разошёлся, чтобы не мешать. Кроуфорд с улыбкой посмотрел на своих сотрудников: – Теперь они будут очень долго придумывать, что же у нас произошло… – Если сегодня – то облитие все наблюдали… Если вообще – то Шу в курсе и Тот частично тоже. – В курсе, но расскажет вряд ли, если только мы разрешим… – Логично. Ладно, закрывай за нами дверь, и я хоть чуть-чуть расслаблюсь наконец по-настоящему… – Конечно… Неудобно, тесно… Но тем больше поводов повиснуть на шее, прижаться… Никаким зельем Масафуми не добился бы такого эффекта – по крайней мере, в собственный адрес. Теперь весь огонь, тлевший долгие годы и сейчас разожжённый химическим вмешательством, вырвался на волю и полыхнул, опаляя того, кому по-настоящему и предназначался. Снова отдалиться немного… Гладить себя его руками, ловить губами его пальцы, осыпать поцелуями его ладони… И сходить с ума, и почти поклоняться без слов. И едва не падать… Держать её крепче и понимать, что никогда и никуда уже не отпустишь – хватит, попробовали один раз… Гореть и плавиться – вместе, и терять голову, и… Вот так , кажется, и умирают от счастья… Включить остатки разума – или безрассудства: – Может быть, ты меня прямо так в ванну поставишь да обольёшь?.. Или всё-таки… набросать всё наше в корзину и разобраться потом… когда-нибудь?.. – Наверное, второе… оно как-то проще… Помогать друг другу… Получалось лихорадочно, и бестолково, и совсем не романтично – но тем больше напоминало старые времена, когда они были, по сути, детьми… – Ну вот, – смеялась Аой, – что ты, что я – так заботились об имидже, а теперь кидаем всё вперемешку, как маленькие… А так здорово, что вперемешку – значит, и сердца, и души так же… И мы же решили, что этих лет не было… – Так что тем более можно… Встать первой под тёплые щекотные струи, смыть липкую сладость, потянуться мокрыми руками к любимому… Глядеть из-под ресниц, потому что всё-таки стесняешься, и звать к себе: – Поместимся?.. – Поместимся, главное – не упасть… – Чтобы не упасть – держаться надо крепко. И пятки не мылить. Ох, вот теперь-то я тебя всласть потрогаю, ох, какой же ты сейчас… даже тогда таким не был… – Надеюсь, изменения к лучшему. А ты по-прежнему красавица… – К лучшему – если в данный момент, то нет вот этой лишней серьёзности. А я… да ладно… ну следила за собой, тренировалась… могу даже себе позволить и лифчик не носить, как видишь, а ходить, как тогда, в полосатых маечках под своей «деловой шкуркой». – Чертёнок в тихом омуте… И спорю на что угодно, мало кто об этом догадывается… – Если только моя малышка, потому что с ней мы иногда дурачимся, ей иначе не выжить. – Это вот эта глазастенькая… с соком которая? Кажется, она-то уже нашла куда ей пристроиться… – А если бы нет – мы бы с тобой сейчас не были вместе… Мы ведь не просто с ней дружим – у нас ещё интересы сошлись. – Понятно. Ну и хорошо, теперь в обиду не дадим, ни её, ни тебя. И всё устроим в лучшем виде… – Да… Да, да, да… – а не слишком ли они много разговаривают? Тидзуру успела это подумать, уже прижимаясь, целуя, ощущая, что текущая по коже вода – всё ещё с апельсиновым привкусом. Аой сама не заметила, как опустилась на колени, не от бесстыдства – скорее от преклонения… Кроуфорда тянуло опуститься следом, продолжить целовать… Но – банально мало места. Ничего, всё ещё успеется. Она тоже быстро спохватилась. Всё-таки на совсем откровенные ласки ей пока было не решиться. Не в этот раз… – Да, давай не здесь и не так. Ох, чёрт, мне же и переодеться не во что! – Что-нибудь придумаем, а пока халат по размеру найдётся… – Уже хорошо, чтобы и тебе, и мне до спальни дойти… – Ну да. Большего-то, кажется, пока и не надо. – А там уже… Только всё равно – апельсинами, кажется, надолго пропахнемся… – Хорошо хоть апельсинами… – Ну да, и хорошо, что аллергии на них нет… – вылезти, завернуться не вытираясь в то, на что он ей показал. – А на ноги есть мне что? Или… на руках, а?.. – «Ну я и бессовестная…» – А почему бы и нет? – поднять на руки, немного повозиться с дверью – как бы выйти так, чтобы никто ни обо что не стукнулся. И донести до нужной комнаты… Вот, почти свадьба, второе их венчание… Перед высшими силами и понимающими людьми. В чудесном полёте Тидзуру ещё успевала целовать – как будто нельзя было дотерпеть до спальни… А разве можно? Особенно когда даже несколько шагов кажутся вечностью, и хочется то ли поторопить время, то ли остановить… Ну вот и… – Приехали. Добро пожаловать… – Ох, знаешь, в одном смысле хорошо повзрослеть. Бояться уже нечего и всё себе позволишь. Даже если ребёнок будет – знаешь, только радость. Ведь правда, можно?.. – Думаю, уже можно… – И в команду можно? – она уже раскинулась лицом вверх на постели и потягивалась по-кошачьи в предвкушении. Без расчёта, но позволяла распахнуться халатику… – Хотя одно другим исключается… – Если захочешь, так можно. Но опасно… – А я все эти годы цветочки собирала? По мне ад давно плачет, и тут только то, что я не пси… – Ад по всем нам плачет, но думается, что там мы будем с вилами… А что не пси, так оно, может, и к лучшему… – Я бы спросила, почему, но соображаю плохо. Ты так близко, а я тут с теорией… Ты лучше… ну, сам сообразишь. – Да уж, для теорий не время… – наклониться ближе и снова поцеловать. Притянуть, погладить, стараясь прижать, обвить собой… Всё хорошо, всё правильно… И шёпотом, между поцелуями: – Твоя… навсегда… – И пусть кто только попробует помешать… Всё как должно быть. Наконец-то… После стольких лет… которых не было… И долго, долго… То есть сначала быстро, горячо и проще некуда, потом уже… так, чтобы не отпускать, чтобы соприкасаться как можно теснее, чтобы расцеловать везде-везде… И уже на рассвете Тидзуру заснула, пристроив голову на груди у Брэда. Как тогда, в воробьиные ночи. * * * Аой проснулась, и первая мысль была: никогда столько не дрыхла! Проспала всё на свете! Теперь не миновать опоздать на работу… Окончательно открыла глаза, обвела глазами незнакомую комнату. Вспомнила. Поглядела на соседнюю сторону кровати. Пусто. Перекатилась туда. Тепла уже нет… Только запах, родной и любимый… Тидзуру немножко понежилась, потом встала, запахнулась в пожертвованный Брэдом халат и пошла на разведку по дому. …Как ни торопился утром Кроуфорд, а записку на самом видном месте оставить не забыл: «Дела, надеюсь, ненадолго. Не скучай, не пугайся, если что случится – ребята справятся. Целую». Ничего умнее он не придумал… Аой увидела записку. Улыбнулась. Вышла на кухню и сразу увидела Наги с Тот, мило ворковавших за чаем. Детишки было смутились, но потом поняли, что бояться нечего и некого. Тидзуру тут же подумала: наверняка Масафуми их с малышкой побега так не оставит. И самое логичное, что он может сделать, – это потребовать Нанами по суду. Будучи её законным опекуном. Но об этом – не здесь и не сейчас. – Завтрак давно готов, всё вон стоит, – показал Наги. – Если вы такое не едите – ловите Шульдиха и заставляйте его готовить нормально, – повернулся к девочке и продолжил рассказывать ей что-то забавное. – Я всё ем… – Аой присела к столу. – Шу мне для другого может понадобиться. – Позвать? – с готовностью предложил мальчик. – Если не сложно. – Сейчас. Шульдих объявился буквально через пару секунд: – Звали? Кому именно я так срочно нужен? – Да мне, конечно… Посоветоваться надо, а то Кроуфорд ещё не скоро придёт… – Проблемы?.. – Могут быть. Ребята, не пугайтесь, но сами понимаете, что Масафуми всего этого так не оставит… – Понятное дело. И он, конечно же, знает, что в дело влезли мы. А самое уязвимое место сейчас – вот это юное чудо природы, да? – рыжий улыбнулся девочке, чтобы та не обиделась. Тот промолчала – только глазами похлопала. Тидзуру продолжала: – Если и не знает, то догадывается… И да, именно, он официально опекает Нанами… – Плохо. После её-то подвигов, боюсь, отдавать никак нельзя… – Тем более что я и не хочу, чтобы меня отдавали! – встряла уже и девочка. – Я любила папочку, но выбрала Хэлль! Потому что она добрее… Аой погладила малышку по волосам: – Спасибо… А что сделать? Написать куда-нибудь про его подвиги? Чтобы признали недостойным опеки? Если я такое и сделаю – то не анонимно, а от себя, и сама готова в тюрьму за то, что творила вместе с ним… – И не отдадим, ведь правда, малыш? – Наги уверенно закивал, а Шульдих продолжал: – В тюрьму не стоит. Да и, думаю, законными путями от этой семейки мало чего добьёшься. Их же методами надо, иначе не поймут… – А как? Ну есть вариант вывести Ной из зомбированного состояния и вернуть в нормальную жизнь… А что ещё – ума не приложу… – Напугать, да хоть через папашу, чтобы к тебе не лез. Ненадолго, но сработает. – А от папаши вам не достанется? Вы же тоже люди подневольные в известном смысле… – Смотря как это ему преподнести… И смотря кто это преподносить будет, – телепат рассмеялся. – Мне так точно достанется, а вот шеф легко всё по-своему сделает… – Ты зато можешь вложить папаше мысль, что он сам хочет наказать сыночка. Руками Шварц, вестимо… – Можно и так… – А может, и это не понадобится… Без меня Масафуми скоро будет вынужден просить у папаши денег, хватки у него ни на полпроцента. – Ну тем более. А полезет к нам с претензиями, так и ещё хуже будет… – Думаю, надо подождать хоть каких-то шагов с его стороны. А пока можно спокойно пить чай. – Ага, пока осваивайтесь… – Спасибо, Шу! Вот посоветовались – и проще стало… * * * Обнаружив побег Хэлль и Тот, Масафуми почувствовал не гнев, не ярость, не желание отомстить – а только дикую растерянность. Аой должна была стать во всём ему покорна – а вместо этого исчезла, оставив его наедине с лабораторией – самым безобидным из всего. Были ещё счета, поставщики и вся махина, именуемая «Корин»… Такатори-младший продержался ровно неделю. Пытаясь доказать отцу, Карен, Ной и прежде всего самому себе, что справится и без своей главной помощницы. Но мгновенно, будто снежный ком, выросла задолженность, клиенты были недовольны, и даже опыты проваливались один за другим. Шён могла бы присоветовать любимому начальнику пару коварных планов – шантажировать Хэлль будущим Нанами или, на худой конец, пожаловаться Такатори-старшему на самоуправство Шварц… Но Карен молчала. Без «очкастой мымры» действительно дышалось легче. В конце концов, идти на дно тоже можно красиво и чувствовать себя при этом королевой… Только Масафуми проиграл в её глазах. Повлачился к отцу и банально просил денег, клянясь, что, если «Корин» обанкротится, он, Масафуми, готов близко познакомиться с кулаками и другим оружием, каким владеет Шварц. Шульдиху не пришлось и палец о палец ударить. Кроуфорду тоже, тем более что у него-то был прямой личный интерес. К счастью, охраняемому объекту на все эти амурные истории было наплевать… Шварц сделали только одно и без проблем. Забрали из штаба Шрайент все вещи Тидзуру и малышки. А вскоре «Корин» за бесценок уплыла в чужие руки. Такатори-старший бить сыночка никого не послал – просто тихо наблюдал, как Масафуми со своей блондинкой пытаются жить на одну зарплату мелкого клерка. Карен всё-таки шефа не бросила. Красивая смерть была бы лучше… но, в конце концов, эликсир вечной молодости и красоты можно создать и в нищете. Никто из великих учёных не был так уж богат. Тоже романтика… Жаль, что сама Шён почти ничего не понимала в экспериментальных разработках Масафуми. Да он и сам-то иногда терялся… Во всяком случае, не смог удержать Ной. Напутал что-то то ли с составом, то ли с дозировкой того питья, которое держало её в покорности. Ной тосковала, будто волчица, глядящая в лес… И в один прекрасный день просто сбежала. Туда, где что-то моги знать о её прошлом. Туда, где уже вкусили свободы. Инстинкты привели девушку к дверям штаб-квартиры Шварц.
* * * Шварц в полном составе обычно собирались дома ближе к вечеру. Разбивались по маленьким компаниям – Брэд с Тидзуру, Наги, конечно же, с Тот, а Шульдих с Фарфарелло сами по себе – или сидели и беседовали все вместе. Втот вечер, во время такой беседы, рыжий телепат внезапно прислушался: – Как будто у дверей стоит кто-то. Никого не звали? – Да кого мы могли позвать… – первой, по-военному, отреагировала Аой. – Нам никто не нужен… – Всё равно проверить надо… – начал было Кроуфорд. – Понял, иду проверять, – Шульдих поднялся и пошагал к дверям. Ной замерла перед дверью и от внезапно навалившейся слабости даже привалилась к стене. Когда дверь открылась, девушка удивилась безмерно – она ведь не успела ни постучать, ни позвонить… – Ох ты… Живая хоть? – узнать рыжий её узнал, но даже не насторожился. Девушка была во-первых, одна, во-вторых, абсолютно не в состоянии сделать что-либо опасное. – Ну заходи, раз пришла… – Здравствуйте… – Ной нерешительно прошла в прихожую. – Хэлль у вас? – У нас, у нас. Аой-сан, к тебе, с прежней работы! Тидзуру вздрогнула. Какая-нибудь гадость? Вышла в коридор. Увидела бывшую коллегу. Всё ещё с жуткой зелёной помадой на губах, но с открытым лицом, без шлема. – Привет. Не ожидала, если честно… – Представляю. Не бойся, я не от Масафуми, я сама от себя. Я хочу вспомнить, кто я такая. Может, я раньше лучше жила. Или если не лучше – то хотя бы своим умом… – Ого! – Аой даже почти подмигнула. – Молодец! – «А Масафуми бестолочь, не смог держать её в повиновении, ну да так ему и надо и вообще всё к лучшему». – Ной… Ты извини, но я даже имени твоего настоящего не знаю. Мы тебя из больницы как неопознанную взяли. Могу только попробовать отпоить апельсиновым соком, вдруг а у тебя в голове прояснится… – Спасибо, – Ной улыбнулась. Похоже, в ней проглядывала «старая», настоящая личность. – Сок сейчас обеспечим, – живо отозвался Шульдих, – а вы, дамы, в коридоре не стойте, проходите… Кроуфорд удивился такому визиту, но вида не подал. Вежливо усадил Ной в кресло и даже с вопросами первым не полез. – То, что я только загадала, сбылось само! – похвасталась Тидзуру. – Девушка хочет вспомнить своё прошлое и жить своим умом! – Привет! – Тот помахала рукой. – Извини за зонтик! – Да ладно, на тебя разве рассердишься… – Ной только отмахнулась. Быстро подоспел и спасительный сок. – Только давайте не как в тот раз, – улыбнулся Наги, протягивая гостье стакан. Девушка выпила. Посидела, прислушиваясь к ощущениям. – Голова кружится… Помню – много бегала, стреляли в меня… Помню – была не одна. А его лица не могу вспомнить… Как и своего имени… Аой было совестно… и вспоминалось: сама-то пришла в себя только в объятиях любимого человека… Хотя и отравлена была однократно… – Ну это уже по твоей части, Шульдих, – Кроуфорд подозвал телепата. – Не гарантирую, но попробовать можем, если девушка не испугается, – откликнулся тот. – Или не рисковать и подождать, вдруг само восстановится… – Не испугаюсь, хочу побыстрее! – Ной открыла глаза, а потом снова откинулась на спинку кресла, подставляясь под любые процедуры. – Хорошо. Предупреждаю, полезу глубоко и в личное, но обещаю сразу же забыть всё, что там увижу, – Шульдих улыбнулся, накрыл руки Ной своими и потянулся к её сознанию. С трудом, но пробился в глубины памяти, вытаскивая наружу сохранившиеся отрывочные воспоминания – собирать уж их придётся девушке самой, наше дело освободить… …Перед глазами поплыли картинки… Парень, оказывается, выглядел вот так. Высокий, светловолосый, улыбчивый, галантный… Только курил много, а она ругалась. За это и за несерьёзность. Они вместе прятались, кого-то искали, и это было похоже на игру. И звали его… как же его звали… – Спасибо, что-то вспомнила… Звали его Кудо Йоджи, и работали мы с ним в частном детективном агентстве. А вот о себе мало что припоминаю… Он-то должен знать, если ещё жив. Но где он?.. – Мир тесен, – отметил Кроуфорд, не без помощи Шульдиха сопоставив имя и внешность. – Вот, значит, как его зовут по-человечески… Жив, и очень даже, не переживайте. – Значит, не сломал ещё свою бестолковую голову… Если бы вы мне ещё подсказали, где его искать, я была бы безмерно благодарна. – И подскажем, и проводим… Только давайте с утра, вам отдохнуть надо как следует, – предложил Шульдих. Переходя на «вы», поскольку перед ним была уже не Ной из Шрайент, а какая-то другая девушка… – Ну давайте, спасибо, только вряд ли я засну… – Ещё как заснёте, фирма гарантирует. А утром со свежими силами… – Ага, мы проводим, – включилась наконец Тидзуру, – пойдём, Нанами, поможем Ной устроиться. Потом хоть скажи, как тебя звать на самом деле… – Аска… Кажется.
Вместо эпилога Самое обычное утро выходного дня. – Ммм… Брэд… Мне такая красотища снилась… Как Ной… то есть Аску её молодой человек кормит апельсинами, и им вдвоём так хорошо… А я как будто это вижу, как будто даже запах ощущаю… И самой так апельсинов захотелось… – Хочется – так будет. А я вот тоже видел приятное, и надеюсь, что не просто во сне. Такатори-старшего, перерубленного пополам катаной. – Ну что за гадости ты рассказываешь с утра пораньше?! – Тидзуру поднесла руку к горлу. А потом вовсе зажала рот ладонью и выбежала из комнаты, на ходу накидывая халатик. Вернулась Аой минут через пять, бледная и с мокрым лицом. Вопросила сердито: – В этом доме есть хоть одна апельсиновая корка? – Если тебе нехорошо – так, может, лучше лимон? – Кроуфорд, щурясь, встревоженно вгляделся в неё. – А мне хочется апельсинов! – кажется, Брэда ожидало редкостное зрелище: Тидзуру в слезах. – Дорогая, ты случаем не… – Не знаю пока… А может, и правда… …Схомячив апельсин вместе с кожурой, умиротворённая Аой полюбопытствовала: – А с чего вдруг Рейдзи должны разрубить пополам? – Ну, я же тебе говорил, что Аскин Йоджи работает в команде типа нашей, только они все несчастные и с отчаяния убивают всяких гадов? Так вот, у их командира есть катана и километровый личный счёт к Такатори. И в своё время мы с Шульдихом сделали так, что этот парень не погиб. Вот и похоже, что скоро он свершит свою месть. И тогда уже двоим из той команды станет проще жить, а уж своим младшим они как-нибудь сами помогут…
