| Genso_Okami | Дата: Суббота, 21.01.2012, 18:54 | Сообщение # 1 |
 Монарх
Группа: Администраторы
Сообщений: 2248
Статус: Offline
| Автор: Dishka aka Fuck Shinigami
Фандом: Темный Дворецкий, Тетрадь Смерти, Код Гиасс
Жанр: слеш, джен, хоррор, ангст, юмор
Размер: драббл
Рейтинг: G – R
Пэйринг: Фобия/Жертва
Дисклеймер: Отказываюсь
Предупреждения: Долбанем обоснуем по ООС!) Проблема в том, что обоснуй – это очень личное мнение) Но Вы же не будете возражать? *гиасс-гиасс-гиасс* …а также насилие, кровь, странные звуки и запахи, и не менее странные пэйринги.
От автора: Я внезапно поняла, что это мой третий цикл драбблов «по Фрейду». Иногда мне кажется, что я выбрала не ту профессию… Эта серия посвящена фобиям. Дело в том, что не боятся только дураки. А про дураков аниме не делают.
Посвящается: Всем, кто читал предыдущие два цикла и остался после этого со мной) А также ББ, мисс Кинни, Герру Янику, Ненеко и ее замечательной работе «Фобия – Танец с Дьяволом», любимому Бармаглоту и сэру Куруруги, а еще – папе и горячему чаю, который никто не заварит так, как папа.
Мальчик стоял, прислонившись лбом к стене. Стена казалась теплой и живой, чуть ли не родной. Он закрыл глаза, упираясь мокрыми от пота ладонями в гладкий мрамор, надеясь, что так пол под ногами перестанет качаться, как палуба старинного корабля, а губы не будут так предательски дрожать. «Меня никто не увидит, – подумал он, сжимая трясущиеся пальцы в кулаки, – Я еще минутку, и все. И пройдет…»
- Эй! – на плечо легла маленькая горячая ладошка. И слишком громкий девчоночий голос эхом разнесся по широкому пустому коридору: – Почему ты здесь? Тебя все ищут, они уже гвардейцев даже на корт и в рощу отправили.
- Я… – Он мучительно покраснел, отказываясь поднять голову и упрямо уставившись в стену перед собой. Боковым зрением он увидел мелькнувшие рядом светлые кудряшки, лиловое платье и улыбку до ушей. А потом вскрикнул, когда его резко схватили за руку: – Пусти, Юфи!
- Смотри, уже ничего нет. Точка, царапинка. Ни капельки не видно! – Она серьезно нахмурила брови, сжимая его ладонь обеими руками, притянув к самому лицу распухший и чуть порозовевший безымянный палец с крошечной точкой, оставленной медицинской иглой, – Теперь пошли, скажем, что ты нашелся…
Он потряс головой, открывая глаза. В ушах до сих пор звенело от выстрела, и Лелуш с удивлением заметил, что рука, сжимающая пистолет, даже не дрожит. Он перевел взгляд на распростертое перед ним тело, стараясь не смотреть в лицо принцессы – только на маленькую черную точку огнестрельного ранения и широко раскинутые бледные руки. «Ни капли… ни капельки…»
Чтобы не смотреть, как белое парадное платье Юфемии становится алым, он поднял взгляд в небо. Навстречу ему уже несся «Ланселот», и нарастающий вой двигателей закладывал уши.
Тетрафобия
Тетрадь Смерти, G, повседневность, юмор
Lou Reed – Perfect day
- Унеси это отсюда, – голос прозвучал слишком резко, заставив всех, кто находился в комнате, вздрогнуть и обернуться. Рюдзаки пожал плечами и добавил: – Пожалуйста.
- Что-то не так? Он что, соленый? – Матсуда испуганно расширил глаза, растерянно обнимая пластиковое пестрое ведерко, доверху наполненное душистыми облачками воздушной кукурузы. – Я же готовил, все проверил… Карамель добавил!
- Спасибо большое, – с нажимом отозвался Рюдзаки, не отрывая взгляда от монитора, – а теперь унеси его обратно на кухню.
Матсуда огорченно развернулся и побрел к двери. Лайт видел, как тот украдкой сунул в рот пару зерен, прожевал и недоуменно пожал плечами. Ягами снова склонился над клавиатурой и улыбнулся уголком рта:
- Не любишь попкорн? Как так? Он же сладкий и все такое…
- Не люблю, – перебил его Рюдзаки. Лайт удивленно поднял голову. Тот продолжал: – Когда мне было пять лет, я попытался его сам приготовить. Он взорвался.
Лайт подавил смешок и снова развернулся к себе, бросив через плечо:
- И только?
- Потом я попытался приготовить его еще несколько раз, – Л оттолкнулся ногой от края стола и подъехал в кресле вплотную к Лайту, уставившись не него немигающим взглядом: – С тем же результатом.
- Ах да, ты же не любишь проигрывать, – Лайт улыбнулся до ушей, уже не сдерживаясь. Рюдзаки склонил голову набок:
- Ягами-кун, я никогда не могу точно подгадать время, когда выключить плиту. Никогда не удается отсчитать какие-то жалкие сорок секунд.
- Почему сорок? – Лайт нажал на «пробел» чуть-чуть сильнее обычного. Л пожал плечами, отъезжая к своему месту:
- Очевидно, ты тоже не умеешь готовить попкорн.
Агорафобия
Темный Дворецкий, G, AU
Muse – Space Dementia
- Ты когда-нибудь пробовал разбиться в лепешку?
- Зачем.
- Ты должен был спросить – «Ради кого?».
- Тем более.
- Но ты же однажды пробовал.
- Это было не ради кого-то.
- Да неужели?
…Он сжал зубы, когда в спину впились острые камни подъездной дорожки. И мысленно поблагодарил хозяина за то, что тот не прыгнул в растущий в паре метров розовый куст. Мальчик лежал на нем, уткнувшись лицом в лацканы фрака, и впервые казался тяжелым для такого тщедушного ребенка. Себастьян не видел его лица – только как ветер трепал темно-русую макушку. И не хотел видеть. Он уставился в небо, стараясь не шевелиться, ощутил, как ткань на спине теплеет от крови, и брезгливо поморщился.
- Зачем Вы это сделали, милорд? Хотели узнать скорость, с какой я прибегу из кухни, пока Вы летите со второго этажа?
- Я даже не знал, что ты на кухне, – глухо побормотал мальчик, не поднимая головы. Себастьян едва слышно вздохнул:
- Но Вы знали, что я Вас поймаю.
- Иначе я бы не прыгнул.
Он вдруг вздрогнул, словно от холода, и резко поднялся из кресла, едва не смахнув с подлокотника чашку чая. Мальчишка, следящий за ним с кровати, приподнял тонкую бровь, потом вернулся к изучению мобильного телефона. Голубоватый свет экрана, отраженный в его глазах, на секунду снова сделал их синими. На секунду – потом взгляд снова полыхнул алым. Врывающийся в комнату ветер мягко перебирал его темные волосы.
«Не ради кого-то, милорд. Вместо кого-то».
Мужчина отвернулся, словно увидел нечто отвратительное, и быстро закрыл распахнутое настежь окно номера.
Тафофобия
Темный Дворецкий, манга, R, AU
Suilen – Zakuro
Гробовщик вытянул длинную костлявую руку, глядя на свет на крошечный бронзовый колокольчик, зажатый в кривых пальцах. Он бережно перехватил изящную вещицу указательным и большим, и встряхнул, наполнив пыльную и тихую комнату веселым бронзовым звоном. Начищенный бочок колокольчика золотисто подмигнул мальчику, сидящему неподалеку, на краешке стула, с таким видом, будто он сидит на болотной кочке. Ребенок старался не двигаться и не касаться ничего в комнате даже краем одежды. Гробовщик искоса следил за ним. А затем, ухмыльнувшись, бросил маленькому графу колокольчик. Тот вздрогнул, но послушно поймал и сжал в мерзнущих ладошках маленький теплый комочек звона.
- Зачем это? – спросил он, рассматривая колокольчик со сдержанным любопытством. Гробовщик улыбнулся чему-то, снова роясь в своем бездонном сундуке:
- Чтобы Ваш дворецкий не заплутал, возвращаясь, – Гробовщик выпрямился и продемонстрировал графу моток тонкой, но крепкой бечевки. Глаза мальчика понимающе расширились.
- А у моих родителей…
- А их никто не ждал назад, – мягко ответил Гробовщик. Граф не видел его глаз.
- Я жив! Эй, вы! Я еще жив! – Удушье царапало горло и жгло грудь, он рванул на себе рубашку в темноте, разодрал льняной ворот, но все равно на горле сжималась невидимая ледяная хватка. Он скорчился, прижимая руки к груди: – Анна, Якоб… я жив, я ведь еще жив…
Хрипел и рычал в непроглядную темень, толкаясь острыми, высушенными болезнью, коленями и локтями в суровые дубовые доски. Метался, обдирая костяшки пальцев о глухие стенки ящика, кричал, не замечая, как по щекам струятся злые слезы. Он пытался вспомнить неясные силуэты, окружавшие его постель – и не мог, лица людей, волнующихся за него когда-то, теперь плыли, вымываясь из памяти горячим потоком слез.
А потом крышку гроба рассек луч света. Рассек, разрезая и судорожно вздымающуюся грудь. Где-то прозвучал голос:
- Ты прав, пожалуй, тебе еще рано в забвение…
Мальчишка наблюдал за ним с удивлением. Гробовщик покачал головой и произнес с привычной улыбкой:
- Как же все-таки хорошо, когда нас кто-то ждет, не правда ли, граф?
Аутофобия
Код Гиасс, G, POV
Letzte Instanz – Mein Herz
Она, волнуясь, быстро заправила за ухо прядь каштановых волос. Он откашлялся и встряхнул темно-рыжими кудрями. Два оттенка одного цвета, маленькая градация… Прямые, рваные пряди – и жесткие непокорные завитки. Сузаку отвел взгляд, прогоняя наваждение:
- Почему ты так упорно держишься за него?
- Из-за таких вот вопросов я иногда сомневаюсь, что ты вообще японец.
Две пары глаз друг напротив друга. Одинаковый разрез – как будто Создатель пару раз рубанул наискось катаной. Горькая, дрожащая непролитыми слезами, морская волна – и сухая, горящая на солнце, майская зелень. Если бы не эта ничтожная разница в цвете – они могли бы быть братом и сестрой.
Нет, уже не могли бы.
- Что он пообещал тебе такого, что ты не слышишь никого больше!? Ты не слышишь меня? Ширли мертва!
- Что он мне пообещал? Свободу, Сузаку.
- Свободу? Идти у него на поводу – твоя свобода?
- Я смотрю на тебя из одиночной специальной камеры. Чтобы я тебя услышала, для начала предложи мне то же самое, что и он.
- И ты поведешься, Карен?
- Ты же повелся, Сузаку.
- Я не…
- У тебя было столько шансов… а Зеро еще жив.
- Карен.
- Не обещал ли он и тебе чего-нибудь?
Сузаку бледнеет и хмурится:
- Я даже не знаю, кто под маской.
- Как и я, – Карен широко улыбается, а спустя секунду оба отчего-то отводят взгляд.
Клаустрофобия
Тетрадь Смерти, G
Kuroshitsuji – II OST – Cruelly Eyes
Ниа потянул за провод, обмотавшийся вокруг кресла, и едва не упал, неуклюже вскинув ноги. Он даже не стал оглядываться, не видел ли кто-нибудь его промаха – в штабе он был абсолютно один. Он не был уверен, что стал бы оглядываться, даже будь здесь все члены СПК. Он закусил губу и снова потянул за провод, удовлетворенно кивнув, когда кресло с грохотом опрокинулось. Затем воткнул вилку в розетку, и к голубоватому свету многочисленных компьютерных мониторов прибавились веселые сполохи алого и зеленого. Он обернулся и задрал лохматую макушку, пытаясь рассмотреть самую вершину украшенной гирляндой здоровенной рождественской ели.
«Конечно, можете идти, Джованни. Я уверен, есть пара людей, которых Вам бы хотелось поздравить… – Спасибо, Ниа».
«Идите, Лестер. Я думаю, что со мной вряд ли что-то случится за одну ночь. Не вижу смысла Вам сидеть в Сочельник в четырех стенах. – Да, хорошо. Спасибо, Ниа».
«Счастливого Рождества, Лиднер. – Спасибо, Ниа».
- Пожалуйста, – пробормотал Ниа, дотрагиваясь до колючей ветки. Он повернулся к равнодушным экранам, выстроившимся перед ним. На секунду показалось, что стены плывут ему навстречу, сжимаясь. Конечно. Никто не станет сидеть взаперти в Сочельник. Никто.
Он протянул руку и быстро нажал кнопку вызова. Никто не станет сидеть в четырех стенах…
- Эн? – голос на том конце был бодрым и настороженным, как всегда. Ниа склонил голову, озадаченно глядя на монитор.
- Эл. Почему ты сейчас в штаб-квартире?
- У меня к тебе тот же вопрос. Вы, европейцы, празднуете сегодня Рождество, не так ли?
- Кто тебе сказал, что я европеец?
- Верно, я тороплюсь с выводами.
- Ты там один, я прав?
- Да. Я отпустил всех. Не сидеть же им вечно в четырех стенах.
Ниа резко отпустил ветку ели, и та хлестнула его по лицу, заставив вздохнуть громче, тем обычно. Голос позвал его с вежливым равнодушием:
- Эн?
- Ничего.Счастливого Рождества, Эл.
- Счастливого Рождества, Эн.
|
| |
| |
