| Genso_Okami | Дата: Четверг, 17.11.2011, 00:11 | Сообщение # 1 |
 Монарх
Группа: Администраторы
Сообщений: 2248
Статус: Offline
| Автор: Swaily-chan
Фандом: Katekyo Hitman Reborn
Персонажи/ Пейринг:
Гокудера Хаято/Миура Хару
Жанр: Ангст, AU, Гет, Songfic
Рейтинг: R
Размер: мини
Содержание: В ней не было ни капельки лжи по отношению к нему.
Она из тех, кто не побоится сказать кусачую правду в глаза. Он
всегда огрызался на ее реплики, но потом отмечал про себя,
что она, в общем-то, права.
Статус: завершен
Размещение: с разрешения автора
Дверца автобуса закрывается с тихим шипением, и он идет к концу салона, неловко держась за спинки сидений. Автобус едет по проселочной дороге, и его неслабо мотает из стороны в сторону, время от времени подкидывая вверх по кочкам. Парень с тихим вздохом падает на сидение, располагает рядом рюкзак и закрывает глаза.
За окном в беспорядочном порядке мелькают поля, усеянные пшеницей и молодой рожью, мерно покачивающейся на ветру. Глядя на это спокойное умиротворенное колыхание, он думает, что этот мир несправедлив. Солнце слишком яркое, небо слишком голубое, облака слишком беспечные, а у него на душе тяжелым грузом лежит расставание. Теплые карие глаза смотрели с обидой и упреком, а дрожащие губы с трудом шептали злые слова. Лжец. Обманщик. Ублюдок. Глаза блестели от невыплаканных слез, но она так и не позволила себе заплакать. Не здесь. Не сейчас. Не при нем.
Пятнадцать недель счастья казались лишь каким-то сном. Слишком волшебным, чтобы быть правдой, и слишком желанным, чтобы не быть ей.
В плеере гремит рок, тяжелыми басами ударяя по барабанным перепонкам, но от этого не легче. Стон гитары отвлекает только на миг, а ритмичные удары будто эхом отдаются в ритме сердца. Тук-тук, тук-тук-тук, тук-тук. Пальцы невольно сжимают подол куртки, хотя он бы с радостью сжал эти же пальцы на чьей-нибудь шее. Но нельзя. Он горько усмехается, вспомнив, как она кричала на него за очередную драку. Злилась? Нет, скорее беспокоилась. В ответ на звонкую пощечину хотелось тоже заорать, хотелось ударить, хотелось сделать ей так же больно, как больно ему. Но он никогда ее не ударит. Вместо этого он прижимал ее к себе, жестким поцелуем впиваясь в губы, впитывая в себе ее гнев, ее страх, ее невыплаканные слезы.
Каждый раз за ссорой следовали эти жесткие поцелуи. Она закидывала руки ему на шею, царапала ногтями кожу и отвечала с не меньшей жесткостью. Вместо ударов, он целовал, иногда мстительно кусая за губу, в ответ на что получал приглушенные стоны. Он был резок Был груб. Рвал одежду с нее, с себя и брал ее прямо там, где они стояли. Они всегда ссорились только дома, предпочитая не выносить свои скандалы на всеобщее обозрение. И то, что происходило позже -тоже. Отдышавшись, они начинали заново, но уже по-другому. Нежно, осторожно, робко, как будто впервые. Каждый раз, целуя царапины на ее плечах, он убеждался, что она лучшая, и эта почти щенячья нежность в груди только лишнее доказательство того, как много она для него значит. Она чуть щурила карие глаза и улыбалась, наблюдая за тем, с каким трепетом он ее касался.
В ней не было ни капельки лжи по отношению к нему. Она из тех, кто не побоится сказать кусачую правду в глаза. Он всегда огрызался на ее реплики, но потом отмечал про себя, что она, в общем-то, права.
В первый раз он поцеловал ее в отместку на очередное высказывание. Целовал зло и ожесточенно, иногда сталкиваясь зубами, но не желая отступать. Она буквально взбесилась, резко оттолкнула и влепила звонкую пощечину, но так ни слова и не сказала. На следующий день она, как ни в чем не бывало, продолжала отпускать колкие фразы.
Во второй раз он поцеловал ее только для того, чтобы она заткнулась. Ее звонкий голос здорово действовал на нервы и гулко отдавался в и без того гудящей голове: накануне они неплохо набрались с Ямамото дешевого саке в каком-то дешевом баре. Тогда она снова разозлилась, но тоже ничего не сказала.
Третий поцелуй был на спор. Хитрец Реборн знал свое дело, и парню пришлось смириться. Хару опять ничего не сказала, а вот Гокудера про себя отметил, что если не действовать так ожесточенно, то это очень даже неплохое занятие. Подумал и чмокнул девушку еще раз –эксперимента ради.
Они никогда не говорили друг другу о любви, не шептали глупых нежностей и не держались за руки, гуляя по парку. Им просто это было не нужно. Мягкое касание губ— «Я тебя люблю». Короткий взгляд— «Ты мне нужен». Теплая улыбка— «Я скучаю». Тсуна благосклонно смотрел на них с высоты своего тихого семейного счастья и подтрунивал над Гокудерой. Тот усмехался, отмахивался от Десятого и лез в пачку за очередной сигаретой. Хару не любила, когда он курил, поэтому дома табак был под запретом.
В ее глазах стояли слезы, но щеки были сухими. Она из тех, кто не станет плакать. Всякий раз, когда нет сил сдерживаться, Хару кусает губы до крови или впивается ногтями в руку: отчего-то становится легче.
Гокудера хмуро курил, с трудом выдерживая тяжелый взгляд карих глаз, в которых сейчас читался такой непривычный холод. «А ведь я так хотела тебя полюбить. Действительно полюбить»,— простая фраза как упрек. Он не смотрит на ее, но точно знает, что она сейчас упрямо поджимает губы и комкает подол светло-голубого хлопкового платья.
Он выдыхает струйку горького дыма, от которого слезятся глаза. Хочется зажмуриться, но вместо этого он просто отворачивается. Чтоб не видеть ее. Не видеть карих глаз с немым укором во взгляде.
Он закрывает глаза, когда за окном проносится серая гладь большого озера. По его поверхности плавают утки, а где-то на противоположном берегу возможно плескаются дети: отсюда ничего не видно. Видны только сгнившие стволы тоненьких деревьев, которые затопило: и без того большое озеро решило еще больше расширить свои границы.
Рука сама собой тянется к карману, он достает сигареты, закуривает и выдыхает, наблюдая, как тянется вверх струйка полупрозрачного дыма. Тянется и теряется, натолкнувшись на крышу автобуса, покрашенную белой краской.
-Молодой человек, не курите, пожалуйста, в салоне. Моя жена беременна, ей вреден сигаретный дым,— парень, сидящий впереди, смотрит на него с упреком. Гокудера усмехается:
-Она тоже говорила, что ей сигаретный дым вреден, хоть и не была беременна.
Парень непонимающе смотрит на него, пока он тушит сигарету о сидение, но больше ничего не говорит.
Гокудера откидывается на спинку сидения и снова смотрит в окно, за которым мелькают деревья, уже тронутые сентябрьской желтизной.
«А ведь я так хотела тебя полюбить. Действительно полюбить»
«Я тоже»
«Но ты слишком эгоистичен, верно?»
«Ты как всегда права»
|
| |
| |
