| Genso_Okami | Дата: Воскресенье, 29.01.2012, 01:16 | Сообщение # 1 |
 Монарх
Группа: Администраторы
Сообщений: 2248
Статус: Offline
| Автор: Хана_Вишнёвая
Бета: Госпожа я
Фэндом: Katekyo Hitman Reborn
Персонажи: Тсуна/Хару
Рейтинг: PG-13
Жанры: Ангст, Гет, Hurt/comfort,
Романтика, Повседневность, Songfic
Предупреждения: OOC
Размер: Мини, 3 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание: Находиться рядом с Тсуной – именно то, о чём
Хару мечтала долгое время... но это ведь так сложно.
Публикация на других ресурсах: Спросите, если вдруг.
Примечания автора: Нежданчик.
Находиться рядом с Тсуной – именно то, о чём Хару мечтала долгое время. Смотреть на него изумлённо-восхищённым взглядом – на широкие плечи и крепкие руки, на смешно топорщащиеся волосы, на чуть выступающие тонкие ключицы и глаза спокойно-сосредоточенные; когда Тсуна занят бумагами, на него можно смотреть в открытую.
Они, конечно, выросли. Ей, Хару, двадцатник скоро стукнет – смотрит на свои детские фотографии и смеётся.
Да как можно было быть такой непроходимой дурой?!
А Тсуна-сан уже не носится со своей детской любовью – у него теперь дела поважнее, как у Босса одной из влиятельнейших мафиозных семей – договоры, зачистки, контроль всего мафиозного мира – тут уж не до Киоко, конечно. Савада засыпает, утыкаясь носом в кнопки ноутбука, а Миура заботливо укрывает пиджаком, вытаскивает из-под головы многострадальный агрегат, и доделывает всю работу за него.
В принципе, она знала, на что шла.
С самым лучшим из мужчин
Остаюсь один на один,
Я работаю только с ним,
И на это у меня есть 100 причин.
Выхожу я в овертайм,
Мне этот бизнес только давай.
Не сомневайся, мне хватит сил.
Я сделаю всё так как ты просил.
Иногда Хару даже позволяет себе провести кончиками пальцев по щеке, дрожа от собственной наглости. И вроде бы взрослая уже, а ни капельки не повзрослела, только о чувствах глупых времени нет думать совсем.
Под глазами резко обозначились тени, и сама она похудела, даже осунулась – цвет лица напоминает лист бумаги. И куда делся её здоровый, красивый загар?
В кабинете остался. В душном, замкнутом помещении – Миура прыгает, силясь достать до щеколды и открыть хотя бы форточку. Всё в этом кабинете осталось – и надежды её глупые, и мечтания, и переживания с тоской.
Работай, дурочка. Старайся.
Иемицу-сан усмехается, и шепчет заговорщицки, что она, возможно, со временем сможет занять его должность. Разумеется, когда он уйдёт на пенсию.
Хару не хочет. Ей куда больше по душе работа секретаря. Если Гокудера-кун – правая рука, то она – шея. Куда шея поворачивается, туда и голова, знаете?
А иногда Хару кажется, что она просто слишком многое о себе мнит.
Мой босс, я готова идти за тобой.
Мой босс, я готова прийти в выходной.
Как Богу я буду служить.
Мой босс, я готова все дела отложить.
– Хару? – трёт глаза Тсуна устало. – Который час?
– Вроде как семь, – пожимает плечами Миура, поддевая щеколду линейкой. – Выспался?
– А работа…
– Я всё сделала, – Хару хочется кашлять. Хрипеть, задыхаться, биться в конвульсиях, будто от астматического приступа, кричать и плакать, захлёбываясь слезами.
Она теряет что-то. Слишком важное и нужное – неотвратимо теряет. Но что – никак не может понять.
– Почему ты меня не разбудила? – смотрит Тсуна исподлобья, вытягиваясь на столе.
Вопрос остаётся без ответа. Форточка распахивается от резкого порыва ледяного декабрьского ветра, и Миура громко чихает.
– Сделай мне кофе, – обречённо просит мужчина.
Всё-таки, у Хару аллергия на пыль.
Чуть что – сразу к боссу.
Любые проблемы – к боссу,
Любые вопросы – к боссу,
Бумаги, бабосы – к боссу.
Чуть что – сразу к боссу.
Есть проблемы – к боссу
Есть вопросы – к боссу,
Бумаги, бабосы – к боссу.
Тсуна очень старается – она видит это, как никто другой.
– Пожалуйста, – ставит перед ним чашку кофе она; Савада смотрит недоверчиво, ожидая подвоха.
– У тебя сегодня выходной, – наконец, неохотно говорит он.
– Ну и что? – она уже возле огромного шкафа возле стены, перебирает книги. – Мне некуда идти, всё-таки.
– Почему ты сразу не сказала? Я могу снять тебе квартиру, или, к примеру, ты можешь пожить у моих родителей, или… – увлечённо перечисляет Тсуна.
Лицо Миуры кривится, будто от сильной боли.
– Спасибо за заботу, босс, – с усилием говорит она. – Но я сама разберусь со своей жизнью, договорились?
Карандаш в её руках ломается пополам.
Наш самый добрый друг,
Защитник и папа,
И от холодных вьюг
Наш компас на запад.
Наш самый добрый друг,
Защитник и папа,
И от холодных вьюг
Наш компас на юг.
– Ну и где ты вообще была? – орёт Тсуна с искажённым от гнева лицом. – Ты хоть понимаешь, что я забил на работу и искал тебя?!
Хару качается так, что если бы не неожиданно удобный забор, она бы просто не удержала равновесия. Весь мир плывёт перед глазами, будто бы она на карусели; точно так же и лицо Тсуны плывёт.
– А тебя кто-то… ик!... просил? – с трудом выговаривает она, пытаясь смотреть прямо в глаза Саваде. Тот поражённо замолкает, не найдя, что сказать.
– Я ведь волновался, – осторожно, даже немного неуверенно говорит он.
От её глаз неуверенность не укрывается – Хару хохочет так, что лёгкие рвёт сухой болью.
Воздуха не хватает.
– А я тебе не Киоко, босс, – смеётся она издевательски. – Не надо за меня волноваться. Мне вообще от тебя ничего не надо.
Находиться с Тсуной просто слишком больно.
– Мне почти двадцать, а я занимаюсь ерундой, – Хару передёргивает. – Я даже ещё не целовалась ни разу.
Тсуна дёргает её на себя, сам удивляясь своему поступку – целует обветренные губы настойчиво, резко.
– Довольна?
Оглушительная пощёчина почти сбивает с ног.
– Дурак ты, Тсуна-сан, – говорит Хару тихо, и тут же кричит во всю мощь лёгких: – Дурак!!!
Она убегает, даже не обернувшись; но это не мешает Тсуне заметить полные слёз глаза.
– Конечно, дурак, – ерошит волосы он.
Я с тобой в желанном плену,
Я с тобой в работе тону.
И даже ночью, когда ты спишь,
Я делаю всё, как ты говоришь,
Мой босс.
Хару обидно до слёз и розовых соплей. Хочется убить весь мир, и себя в первую очередь, и вообще непонятно, что нужно делать в такой ситуации.
Она обещала себе не смешивать работу и чувства; клялась забыть о любви к Тсуне.
Ей ведь не светит – Киоко всегда была для него важнее. Это знали все Хранители, и она тоже знала – не могла не понимать.
Только сердцу не прикажешь.
Миура обнимает колени и всхлипывает тихо-тихо. В принципе, она знала, на что шла.
– Но это так обидно, – бурчит девушка.
– И не говори, – сползает рядом по стене Тсуна. – Меня отшила девушка, как только я набрался смелости поцеловать её.
– Значит, ты целоваться не умеешь.
Или не знала?
|
| |
| |
