| Genso_Okami | Дата: Воскресенье, 29.01.2012, 17:26 | Сообщение # 1 |
 Монарх
Группа: Администраторы
Сообщений: 2248
Статус: Offline
| Автор: Хана_Вишнёвая
Бета: Я,любимая.И Ворд.
Фэндом: Fullmetal Alchemist
Персонажи: Эд/Уинри
Рейтинг: PG-13
Жанры: Ангст, Гет, Юмор, POV, Романтика, Повседневность
Предупреждения: OOC
Размер: Мини, 3 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:Утро… И всё, что этим утром случилось…
Публикация на других ресурсах:Этот бред...всё равно со мной.
Примечания автора:Тупизм.
— Эд! — я нагнала парня уже у двери. Тот с досадой обернулся. Увидев, кто его остановил – ну, увидев меня – его черты лица смягчились.
— Уинри… — протянул он полувосклицательно-полувопросительно. А на что он так смотрит, интересно?
Ну всё, пришёл писец… Здравствуй, северный зверёк… К чему я это? А я, идя за Эдом, себя в зеркале увидела. Семнадцать лет, растрёпанные длинные волосы, отливающие золотом, но спросонья больше похожие на солому (или сено, налипшее на лысину, хи-хи), сонные ярко-голубые глаза, и без того тонкие губы, сжатые в горизонтальною полоску – да, я злюсь – куда он намылился так рано? Стройное телосложение, крепкие руки, мускулистые длинные ноги, сильные бёдра, довольно-таки большая для моего возраста грудь – и синяя ночнушка, открывающая всё это – хоть бы переоделась, идиотка! Эд, видно, придерживается того же мнения – а чего бы он, иначе, так меня разглядывал? Да и старший Элрик сам выглядит не лучше – белые семейники в синюю полосочку, красивое мускулистое тело, такие же налипшие на лысину макароны в состоянии радостного беспорядка… Только вот одним он отличался от меня в данный момент – глазами. Карие, грустные, серьёзные, задумчивые, нежные – какие угодно они были, но вот только не сонные. Не сонные, но… Но почему?
— Ты вообще ложился? – тихо спрашиваю я у него. Он мотает головой и улыбается.
— Я думал…
— Много думать – вредно! – нравоучительным шёпотом говорю я, чтобы не разбудить Альфонса и бабушку. — Кстати, а ты куда?
Он промолчал. Значит, к дому… Вернее, к останкам дома.
— Чтобы не было пути назад… — по памяти цитирую я. Он грустно улыбается. Скрипит дверь – и я остаюсь в прихожей одна. Скрипит второй раз – и я в ночнушке кидаюсь догонять Эда.
Мне всегда хочется его поддержать в такую минуту. Может, это заметила только я, но сильный, волевой и упрямый Эдвард гораздо ранимей наивного, совсем ещё «маленького» Ала. Эд не может свернуть с пути. Эд не плачет. Эд не сдаётся. Эд верит. И… и страдает, так же, как и все. Стальной Алхимик, но человечней, чем кто-либо другой. Стальной Алхимик, но наивней Ала. Стальной Алхимик – взрослый семнадцатилетний парень, прошедший сквозь огонь и воду, но в глубине души маленький ребёнок, которому нужна поддержка.
Правда, скажи я это ему вслух, он бы меня за хвост на дерево подвесил, если бы я без гаечного ключа была. Стальной Алхимик с израненным сердцем…
А на улице холодно – середина сентября, днём теплынь, а ночь трогает за душу холодными пальцами. Раннее утро, я босиком бегу по влажной, укрытой росой траве, вдыхаю аромат свежести и мокрого асфальта и смотрю в затянутое свинцовыми тучами небо. Я бегу, и, несмотря на то, что Эд шёл очень даже неспеша, догнала я его только у холма. И я знаю, что сейчас чувствует он, видя обгоревшие развалины своего дома, и…Своего прошлого. Я знаю, что он чувствует сейчас, потому что я чувствую то же самое тогда… Тогда, когда смотрю в его глаза.
Когда я смотрю в его глаза, я вижу ту самую боль. Я вижу страдание, я вижу невозможность свернуть с пути. Я вижу многое, и понимаю, что вижу то, чего не видят остальные. Чего не видит никто. Я бы хотела сказать ему, что понимаю его, что когда я смотрю в его глаза, меня закручивает по часовой стрелке и разрывает напополам от острой жалости, смешанной с сумасшедшей нежностью. Но нет, я не скажу этого. Я буду смотреть в его глаза и верить, что Стальной Алхимик не сдаётся!
— Уинри, идём, — словно сквозь сон я слышу его хрипловатый голос – почему-то осенью Эд хрипит, но вот почему – это тайная тайна, в которой не разбираются даже врачи.
— Эд, слушай, у меня к тебе дело… — в голове возникает сиюминутное желание, разгорающееся внутри, расползающееся по венам и артериям, и крепчающее с каждой секундой. Может холод, может, слабость, а может…
— Какое?
— Научи меня… целоваться! — я делаю шаг к нему и мы оказываемся стоящими друг к другу вплотную. Он ненамного выше меня – а вот если бы он пил молоко, был бы выше – его карие глаза удивлённо расширены, а губы дрожат, готовясь воспроизвести вопрос.
Но он ничего не говорит – молчу и я – в осенней тишине слышно наше тихое дыхание, от него пахнет мятой и сталью – его дыхание согревает моё лицо – я внимательно наблюдаю за его реакцией.
Кретинка, что на тебя нашло? Сейчас он махнёт ручкой и скажет что-то в стиле: «Уинри, ты замечательная, и вообще моя лучшая подруга, но у меня есть девушка!». Или просто отодвинет ручкой а вечерком сплавит в сумасшедший дом, уверяя, что я разговариваю с воображаемым другом!
Вероятно, мои мысли отразились на моём лице – он слегка улыбнулся и сократил расстояние до считанных миллиметров – мы едва соприкасались губами – и я, и он дышали уже более прерывисто – не знаю, что чувствовал Эд, но то, что чувствовала я, просто не поддаётся описанию.
— Научу… — едва уловимо шепчет он в мои губы, его дыхание приятно щекочет мне подбородок. Ни он, ни я не двигаемся – просто стоим. Столбняк, что ли?
Он не выдерживает первым – его горячий поцелуй требовательно обжигает мои губы, глаза невольно закрываются, а язык просится туда, куда не нужно. Наши языки сплетаются – невероятное ощущение, будто бы меня уносит куда-то, небо путается с землёй, и всё равно, что будет, главное – чтобы это не прекращалось.
Но он прерывает поцелуй – я обиженно смотрю в его карие глаза – там появилось что-то новое, что-то, чего я никогда раньше не видела. Что это?
— Я ещё кое-чему тебя научу… — шепчет он едва уловимо. Пока я соображаю, что он имеет в виду, мои губы обжигает ещё один поцелуй, более страстный, более горячий, а его руки скользят по талии, постепенно приподнимая ночнушку…
Как-то незаметно даже для самих себя мы оказались на мокрой, покрытой росой траве – и пусть, может, это хоть как-то охладит нас. Он провёл языком по ключицам, затем переключился на шею – ночнушка как-то совсем незаметно слетела с меня – горячий язык Эдварда переключился на грудь. Его руки скользили по моему телу, разжигая пламя, распаляя огонь…Он представлял один сплошной сгусток страсти и нежности, я никогда его не любила так сильно, как сейчас, и он, кажется, испытывал то же самое – было уже не холодно, а невыносимо жарко – обнажённые тела соприкасались – хорошо, что в столь ранний час никто не услышит эти стоны – я почувствовала, что он больше не сможет терпеть – да я ощущала то же самое – одно резкое движение, и…
Оказывается, так легко стать единым целым…
Так приятно…
И совсем не больно…
Это удивительно…
Главное, быть к этому готовым…
И всей душой любить этого человека…
Мы лежали на траве… Я время от времени поправляла ночнушку и отчаянно краснела, Эдвард обнимал меня одной рукой и отстранённо смотрел в небо.
— Эд… — тихо сказала я, чуть приподнимаясь.
Он перевёл взгляд на меня.
— Эд, скажи, зачем ты это сделал? — я не свожу с него глаз. Он молчит, но глаза тоже не отводит.
Что ему, ответить нечего, что ли? Да если бы он сказал, что я сама попросила, мне бы не было так страшно! Ну не молчи же, пожалуйста!
— Только любимых людей учат чему-то важному, поистине прекрасному и высокому, — ответил он с улыбкой. — Люблю тебя.
— Я тоже, Эд, я тоже… — тихо ответила я, и вдруг мир вокруг меня стал ярким и разноцветным, всё наполнилось красками и смыслом, а в душе всё запело, будто бы кто-то включил приёмник на полную громкость. Я лежала у него на груди и слушала мерный стук его сердца, ощущая себя бесконечно счастливой…
— Ты пойдёшь с нами? — серьёзно спросил Эд, не сводя с меня внимательных глаз.
— Когда?
— Завтра, в обед.
— Знаешь, Эд… Боюсь бабушке придётся искать нового помощника – ей уже незачем меня учить. А вот ты… У тебя мне многому стоит научиться…Ты ведь научишь меня всему, правда, Эд?
-Научу!
Он поцеловал меня в тыльную сторону ладони и засмеялся. И я тоже засмеялась, и, казалось, что весь мир смеётся вместе с нами.
А чего ж ему не смеяться? Он что, не умеет? Так я же всё могу сделать, и я…
Я тоже научу…
|
| |
| |
